— Почему нет, бывает, — глубокомысленно кивнул Кныш, вызвав у нее этим замечанием нервный смешок.
— Спроси, когда я перестала ждать?
— Когда?
— Когда увидела тебя на рынке, как ты от азеров отбивался. Я бы раньше тебе сказала, но сама только вчера поняла. Проснулась утром, подсчитала: точно. С того самого дня не жду больше ничьего звонка. Свобода, капитан.
— Что же из этого следует? — насупился Кныш.
— Теперь только без дураков… Ты любил кого-нибудь? Честно.
Кныш напряг память, попытался вспомнить — и вдруг загорелся.
— Тина, а ведь было дело… Тоже давно, летом. С молодой ведьмочкой спутался… Чудно, да? У тебя колдун, у меня — ведьма. Выходит, мы стоим друг друга?
— Еще как стоим, Володя!
На минуту они словно выпали из душного, пронизанного музыкой зала, очарованно сплетясь взглядами. Стол покачнулся, и Кныш придержал его рукой.
Договорить им не дали. Подошел высокий, прилично одетый господин с утомленным лицом морфиниста. Вежливо обратился к Кнышу:
— Вы не могли бы уделить мне минутку, молодой человек?
Кныш, погруженный в романтическое раздумье, все же заметил, откуда его принесло — из-за дальнего стола, за которым расположились четверо мужчин средних лет. Среди них выделялся один бритоголовый, с резкими, как у покойника, чертами лица.
Таина капризно протянула:
— Еще чего! Не ходи никуда, Володечка.
Однако Кныш, встретясь глазами с незнакомцем, решил, что приличия требуют откликнуться на приглашение. Поднялся — и они отошли к бару, уселись на высокие кожаные седалища.
— Две порции виски, — распорядился господин, не спрашивая согласия Кныша. Бармен с эфиопской внешностью азартно зазвенел склянками, разбавил виски содовой, бросил в стаканы кубики льда. Все как на Западе.
— Слушаю вас, — сказал Кныш.
— Видите ли, — морфинист как бы немного смущался, — хозяин заинтересовался вашей дамой.
— С бритой черепушкой? — уточнил Кныш.
— Он самый.
— Это его заведение?
— Можно сказать и так… Еще раз извините, она кем вам приходится?
— А в чем, собственно, дело?
— Нет, нет, — заспешил господин, прикуривая. — Не подумайте ничего плохого. Мы не бандиты. Просто ваша дама напомнила Гаграму Осиповичу одну особу, к которой он был долгое время привязан, то есть покровительствовал ей.
— И что дальше? — к виски Кныш не притронулся.
— Его пассия месяц назад погибла в автомобильной катастрофе.
— Передайте мои соболезнования.
— Непременно… Так вот, хозяин послал узнать, не может ли он ангажировать вашу даму на сегодняшний вечер. За хорошее вознаграждение, разумеется.
— Ничего не выйдет, — огорчил просителя Кныш. — Я бы рад угодить, но она не послушается. Дама самостоятельная.
— Не понял?
— Чего тут понимать? Пошлет меня на хрен — и точка. В настоящий период она этим не занимается.
В глазах морфиниста мелькнула еле заметная усмешка.
— Нет так нет. Гаграм Осипович не настаивает. Вы первый раз в наших краях?
— Я вообще в Москве проездом.
— Тогда позвольте вас просветить. В Москве больше нет женщин, которые этим не занимаются. Во всяком случае среди тех, кто заглядывает в подобные клубы. Вопрос всегда в цене. Гаграм Осипович, уверяю вас, очень щедрый человек, когда речь идет о его прихотях. С другой стороны, он не любит, когда ему отказывают. Особенно на его территории. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Конечно, — Кныш потупился. — Мне-то не жалко, я передам. Но думаю, бесполезно. Говорю же, дама с норовом.
— Тем более, — господин улыбался проникновенно и печально. — Та особа, которая угодила под машину, тоже любила выкидывать разные фортели. Увы!
— Сделаю все, что смогу, — пообещал Кныш.
Озадаченный, вернулся к Тайне.
— Надо смываться, пока целы.
_ Что?
— Ты такая красивая, опасно с тобой появляться на людях.
_Что?
— Нечего хихикать. Здешний пахан на тебя глаз положил.
— Я заметила… Ревнуешь?
— Ну почему… Хорошие бабки предлагает.
— Да он и с виду неплох. Такой курчавый весь.
— Знаешь, как его зовут? Гаграм Осипович!
— Это финиш. Если Гаграм Осипович, то это финиш.
Ее искристый смех коснулся его глаз, и Кныш почувствовал, что и сам расплывается в какой-то дурацкой ухмылке. Он уже понял, что этот день один из главных в его жизни, и сколько лет ему ни пофартит прожить, таким и останется. Как луч света в темном царстве.
Приблизился юноша-официант.
— Что-нибудь еще, господа?
— Мороженое и кофе, — сказала Таина.