Вроде отпустило. Полегчало. Уже и дыхание в норму почти пришло.
— На Бога надейся, а сам не плошай! — раздался голос Аркадия Михайловича из другой части гостиной. — Есть такая поговорка.
От неожиданности сердце едва из груди не выскочило.
Да что же это такое!
Лиза с остервенением принялась вытирать лицо от влаги. Отчего-то стало стыдно и неловко за свою несдержанность. Промокнула слезы обратной стороной топа. Лишь когда морально настроилась, развернулась в его сторону. Похом восседал за столом у противоположной стены в компании Матвея и ее бабушки и задумчиво вертел в пальцах зажигалку. Все выглядели довольно озадаченными. И взволнованными ее состоянием. Бабуля и вовсе, украдкой утирала глаза уголком передника. Лиза сосредоточилась на госте:
— Аркадий Михайлович, — поприветствовала сухо, — что за счастье видеть вас так… скоро?
Темные глаза внимательно следили за ней – будто насквозь просвечивали, как долбаным рентгеном. Эмоции. Мысли. Чувства. Все!
В несколько шагов мужчина оказался возле нее. Осторожно, с особым трепетом помог подняться на ноги. Тут же усадил на диван и сам примостился рядом.
— Я предупреждал, что мы будем видеться довольно часто, — все так же спокойно и равнодушно отозвался Похомов. Замолчал, а после секундной паузы продолжил: — С ним все в порядке.
Для чего он говорил ей это, Лизавета понимала с трудом.
Однако, от подобных слов будто камень с груди убрали.
Она смогла сделать полноценный глубокий вдох.
— Собирайся, олененочек. Прокатимся.
— Куда?
— В город.
— Зачем?
От его ответа в венах заледенела кровь, а сердце, казалось, покрылось инеем.
— На твою съемную квартиру. В больницу. На кладбище.
— Ч…что?
Сознание начало медленно меркнуть, а Лиза – превращаться в безвольную тряпичную куклу. Быстро сориентировавшись, что к чему, Похомов схватил за плечи и слегка встряхнул.
— Ты чего это? — легкие шлепки по щекам. — Как мел побелела…
— Кладбище? — внутренности словно кипятком ошпарило. — Больница?
Видя ее потерянный, перепуганный взгляд, Аркадий Михайлович чертыхнулся:
— Тьфу ты! Не было печали. Я пороть тебя буду, ей-богу. Опять черт знает что себе напридумывала?
Не отдавая отчета собственным действиям, Лиза что было сил вцепилась в грубоватую мужскую ладонь, отчего Похом еле различимо вздрогнул.
Будто не привык к вторжению в личное пространство.
— Я не понимаю.
— Расслабься, сказал! — прогромыхал над ухом, очевидно пытаясь привести в чувства. — Не о чем беспокоиться.
Эффект получился противоположным – ей передалось его раздражение.
— Действительно! — зашипела она сквозь стиснутые зубы. — По-вашему, все нормально? Озвучить столь странный маршрут – и ничего, НИЧЕГО не объяснить при этом?
— Вполне. Отчего нет-то?
— Что с Димой?
Вопль из груди вырвался. Из самых глубин души. Ничего поделать не смогла. Не было сил сдерживаться. Ничего уже не соображала.
— Бл*дь... Выброси уже моего сына из головы! Не думай. Не терзай себя!
— Может, мне еще и сердце из груди вырвать? А? Чтобы легче и быстрее… Вы жену не бросили что-то!
Его пальцы впились в нее, причиняя вполне реальную боль.
— Лиза!
Предостерегающе и грозно.
— Я пытаюсь. Ясно вам? Пытаюсь! Но это… это хуже ломки. Вам не поня…
— Ошибаешься. Я понимаю.
Схлестнулась с ним взглядом и утонула в эмоциях. Искренних. Настоящих.
Мужчина позволил их увидеть, не скрываясь за привычной маской холодности и равнодушия. Сожаление. Тоска. Невозможность повлиять на ситуацию. А также… необъяснимая нежность. Всего на несколько секунд Похомов обнажил перед ней душу, но этого оказалось достаточно, чтобы остудить свой пыл. Взять под контроль бушующие нервы. Неловко прокашлявшись, посмотрела смело и в упор.
— Извините.
Аркадий Михайлович задумчиво прищурился:
— Иногда я совершенно забываю, что тебе всего лишь двадцать…
— Это я забываю, с кем разговариваю. И мне… стыдно потом. Всякий раз.
Мужчина хмыкнул:
— Сильная девочка, однако. Заслуживаешь уважения.
Лиза сдержанно улыбнулась. Хотя внезапно захотелось прыгать до потолка и громко смеяться – добилась уважения своего свекра! Чем – непонятно. Да и неважно. Главное, итог. Без него в природе не существовало бы и Димы…
— Так что с ним? — Спокойно. Почти шепотом. — Пожалуйста.
— Черти адовы! Да что с ним станется? — последовал разгневанный ответ. — С утра до вечера в делах с головой, даже матери позвонить ему некогда. А ночи… Ночи в своем клубе проводит. На пару с Соколом горькую хлещут да баб еб… только и успевают менять.