Стивенс. Губернатор не говорил о правосудии. Он говорил о маленьком мальчике и о его будущем, если предположить, что вы с Гоуеном остались бы с ним. Нэнси пожертвовала всем, чтобы спасти его, прибегла к последнему средству, которым располагала. Теперь она опозорена и загублена.
Тэмпл. Я от всего отреклась, все бросила — семью, детей. Нэнси вам говорила?
Стивенс. Нэнси сделала все, чтобы вы больше никогда их не оставляли. Она это докажет в пятницу утром.
Тэмпл. В пятницу! О, это зловещий день, Гэвин! Несчастный день! Никто не отправляется в путь в пятницу! Только в последний путь! Ах, если бы ее помиловали, все было бы кончено. Гоуен мог бы спокойно выкинуть меня на улицу, и я могла бы уехать. Но все кончено. Теперь уже поздно. И надо продолжать жить — завтра и послезавтра, и так всегда...
Стивенс. Пойдемте, Тэмпл, пойдемте...
Тэмпл (сопротивляясь). Скажите мне точно, что он ответил. Сегодня он не говорил, я знаю...
Стивенс. Он дал мне знать неделю тому назад...
Тэмпл. В тот день, когда вы мне телеграфировали? Что он сказал?
Стивенс. Он сказал, что та ничтожная власть, которой он обладает, ничего не в состоянии изменить: он не может отменить то, что Нэнси заслужила своим ужасным поступком, всей своей несчастной жизнью, загубленной и в общем не представляющей большой ценности.
Тэмпл (растерянно). Но ведь она такая добрая, такая любящая. Значит, я пришла сюда в два часа ночи не для того, чтобы спасти ее, а только для того, чтобы при двух чужих людях исповедаться своему мужу, сознаться в том, что я носила в себе все эти годы, стараясь, чтобы он этого не узнал. Привезли меня сюда только для того, чтобы заставить меня страдать.
Стивенс. Да, для этого, Тэмпл. И я прошу прощения, что привел вас сюда. Но это надо было сделать, чтобы Нэнси не осталась в одиночестве. Пусть ее безумный поступок принесет пользу, пусть она из другого, потустороннего мира защитит, спасет маленького Бюки от грозящей ему судьбы. Вот для чего вы сюда пришли.
Тэмпл. Хорошо, я это сделала. Можем мы сейчас вернуться домой?
Стивенс. Да. Но сначала мы поедем навестить Нэнси.
Тэмпл. Мы придем к ней и скажем, что ее повесят?
Стивенс. Она не хочет быть помилованной. Но, может быть, невольно надеется.
Тэмпл. Мы пойдем к ней. Непременно пойдем. (Пошатываясь и спотыкаясь, направляется к выходу. Стивенс хочет ее поддержать. Но она высвобождает свою руку и продолжает идти. Говорит, не обращаясь ни к кому, словно во сне.) Мы пойдем к Нэнси, чтобы спасти мою душу... если она у меня есть... если есть бог, который ее спасет... если он только пожелает ее спасти...
Двенадцатое марта, 10 часов 30 минут.
Тюрьма. Зал свиданий на первом этаже. Налево дверь с тяжелым засовом ведет в тюремную канцелярию. В глубине единственное окно с решеткой из толстых прутьев, оно выходит на улицу. Утро солнечного дня. Со скрежетом отворяется в правой стороне дверь, которую отпирают снаружи. Входит Стивенс в сопровождении тюремного надзирателя. Стивенс одет точно так же, как в шестой картине. Надзиратель без пиджака, в рубашке без воротничка. На ноге у него, под коленом, висит огромная связка ключей на железном кольце — подобно тому, как фермеры носят фонарь. Войдя, он закрывает за собой дверь. Стивенс, перешагнув через порог, останавливается. Тюремщик запирает дверь.
М-р Таббс. Ну вот. Сейчас приведу заключенную.
Стивенс. Нет, подождите, пока не придет мистер Гоуен Стивенс. Вы распорядились?
М-р Таббс. Да. Моя супруга покажет ему дорогу. Я могу подождать его в канцелярии.
Стивенс. Не надо. Скажите, как чувствует себя заключенная?
М-р Таббс. Тихая. Смиренная. «Да, мистер», «Нет мистер». Ну разве подумаешь, что такая черномазая, пропащая дрянь могла убить...
Стивенс. Вы сказали ей, чтобы она нас ждала?
М-р Таббс. Нет. Она, по-моему, готовится...
Стивенс. Готовится?
М-р Таббс. Приводит себя в порядок. Завтра утром — под расчет. Короткая операция, а требует размышления. Словом, готовится. Просила священника.
Стивенс. Она вам не говорила о возможном помиловании?
М-р Таббс. Помиловании? Никакой губернатор не осмелится помиловать убийцу, удушившую ребенка. Наши сограждане любят справедливость: они бы подожгли тюрьму. Да ведь вы виделись с ней каждый вечер на этой неделе. Если у нее было что сказать, она обратилась бы к адвокату, а не к тюремному надзирателю. (С любопытством смотрит на Стивенса.) Это правда, мэтр, что позавчера вы пели с черномазыми заключенными?