Стивенс. А что, если Нэнси вам поможет?
Гоуен. Неужели? Каким же это образом?
Стивенс. Попросит прощения и сама вас простит.
Гоуен. Вам известно, что такое прощение? Нет, я просто восхищаюсь вами.
Стивенс (горячо). Если после всего, что ты слышал у губернатора, ты все же не понял, что такое горе, — значит, ты последний из людей.
Гоуен (смотрит на него. На его лице вдруг появляется умоляющее выражение. Он качает головой и говорит глухо, не глядя на Стивенса.) Если бы я был последним из людей, все было бы спасено. Но нет, я самый обыкновенный человек. (Резко поворачивается.) Ах! Я больше ничего уж не понимаю, ничего не понимаю.
Стивенс подходит к нему, берет его за руку.
Я ухожу, Гэвин. Прошу вас простить меня за все.
Стивенс. Иди к Бюки. Сожги письма. Затем ты, может быть, вернешься.
Гоуен колеблется и хочет выйти, но дверь заперта. Он стучит. Слышится звон ключей. Надзиратель открывает.
М-р Таббс. Тысяча извинений, но...
Гоуен отстраняет его и выходит.
(Стивенсу.) Сильный молодой человек! Я запер по привычке. Без всяких подозрений, поверьте.
Стивенс. Верю.
М-р Таббс. А вот молодой человек что-то заподозрил. Должно быть, у него есть основания для подозрительности. Видите ли, у меня был дядя, который потерял жену в автомобильной катастрофе. И вот после этого он стал ко всему относиться с подозрением. Получит, например, письмо, вертит его так и сяк, но все не вскрывает. Слоняется по комнате, потом сядет, смотрит на письмо, нахмурив брови. «Что там еще такое», — говорит. Короче, он стал подозрительным. Потом он заболел. А лекарства принимать отказывался из-за подозрительности — вот и умер. Честное слово, мэтр, немного доверия как-никак помогает жить.
Стивенс (с раздражением). Мне бы хотелось, чтобы вы пошли встретить миссис Стивенс.
М-р Таббс. Ну, конечно... Бедная дама...
Стучат. Стивенс делает нетерпеливый жест и идет открывать. Входит Тэмпл.
Добрый день, миссис Стивенс. Будьте как дома. То есть я хочу сказать: очень рад вас видеть. Не угодно ли чашечку кофе? Если угодно, моя супруга немедленно принесет.
Тэмпл. Спасибо, мистер Таббс. Нельзя ли сейчас же увидеть Нэнси?
М-р Таббс. Безусловно. Она будет счастлива видеть вас. Я думаю, что она хочет попросить у вас прощения. Нужно, чтобы она была в форме. Для завтрашнего дня.
Выходит.
Тэмпл (Стивенсу). Просить у меня прощения? Как можно говорить подобные вещи? Скажите, как?
Нэнси в сопровождении надзирателя входит через дверь в глубине сцены. Останавливается в двух шагах от двери. Она одета так же, как в первой картине.
М-р Таббс. Вот, мэтр, используйте ваше время.
Стивенс. Мы долго не задержимся.
М-р Таббс выходит. Нэнси безучастно смотрит на своих посетителей.
Тэмпл (подходит к ней, дотрагивается до нее и останавливается). Нэнси! Ты здесь, а я, ты видишь, я пришла с воли. Ты останешься здесь, а я, свободная, пойду по улицам.
Нэнси. Так и должно быть. (Стивенсу.) Отдали вы письма мистеру Гоуену?
Тэмпл хочет заговорить, но Стивенс прерывает ее.
Стивенс. Да, как вы меня просили.
Тэмпл (испуганно). Вы отдали ему письма? Зачем?
Нэнси. Чтобы он их сжег.
Тэмпл. На его месте никто бы не удержался и прочел. Я это знаю. Теперь мне это стало ясно. У меня открылись глаза.
Нэнси. Есть много плохих вещей, на которые мистер Гоуен способен, но он не будет читать письма, которые его жена писала другому мужчине. Он их сжег.
Тэмпл. Ты лжешь. Как ты можешь лгать, когда находишься в тюрьме?
Стивенс. Довольно, Тэмпл. Там, где Нэнси сейчас находится, она, безусловно, заслуживает того, чтобы вы ее выслушали.
Нэнси. Если бы он их прочел, то ушел бы от вас навсегда. Есть такие слова, которые нельзя забыть. Но он сразу же уничтожил письма. И больше он вас не покинет, ни вас, ни Бюки, если только вы сами не уйдете от него.
Тэмпл. Теперь я уже ничего не смогу сделать. Ничего, Нэнси.
Нэнси. Я знаю, где вы были этой ночью, вы и он... (Указывает на Стивенса.) Вы ходили к мэру! Что он сказал?
Тэмпл. О боже мой! К мэру? Нет! К самому губернатору, к Джексону. Конечно, ты сразу же догадалась, почему мистер Стивенс не был у тебя вчера вечером, верно? В сущности, ты не можешь знать только одно: что нам сказал губернатор. Но, видишь ли, в разговоре с губернатором мы почти не касались тебя. Оказывается, мы должны были поехать к нему вовсе не для того, чтобы умолять о помиловании или защищать тебя, хотя, думаю, это было мое право, мой долг... Не смотри так на меня!