Но это не возможно, и вскоре она это понимает.
На меня внимания не обращают. Я словно, ещё один труп, потому что именно так себя и чувствую. Моё сердце умерло и лежит сейчас рядом с девушкой, которую я никогда не смогу вернуть.
И знаете, что самое страшное в этой жизни?
Я теперь знаю.
Не успеть обнять в последний раз человека, которого любишь больше всего на свете.
Глава 42.
Следующие несколько дней я провел между сном и бодрствованием, не способный ни на то, ни на другое.
Люди говорят о мучениях после потери любимых, но я чувствую опустошающее онемение, когда каждое твое чувство притупляется.
Как кожа на ладонях становится жестче после постоянных тренировок, может, так же грубеет и душа человека?
Воспоминания просто добивали, но в то же время , они стали своеобразным толчком для дальнейших действий, когда я понял, что оскорбляю память Сони, не беспокоясь о её брате.
Я в правду забыл про него. Из обрывков разговоров между врачами и полицией, я слышал, что он сейчас находится в больнице, но за ним постоянно следят психологи. Он не пострадал физически, но вот его психическом состоянием, врачи обеспокоены не на шутку. Из лобового окна машины он видел, как убили его сестру.
Через пару дней после похорон, я всё-таки решился навестить его. Я одновременно и мечтал увидеть его, и оттянуть момент встречи, ведь так боялся смотреть ему в глаза, и что самое ужасное, боюсь заметить в нём призрачное напоминание о Соне, ведь они так похожи.
Зайдя в его палату, я обнаружил его сидящим на кровати. Рядом сидела женщина, вероятно, психолог.
- Он постоянно молчит, - говорит она, - посттравматический стресс. Дайте ему время, - а потом выходит, оставив нас двоих.
- Привет, Тимур, - начинаю я, а потом замолкаю, так как не знаю что ещё сказать.
Так мы и просидели молча. Каждый думая о своём. Спустя, наверное, час, я осмеливаюсь обнять его. Он не отталкивает, но и никак не реагирует. Всё равно, что обнимать столб.
- Прости меня, - тихо говорю я, - прости, что меня не было рядом с вами.
Он смотрит на меня, но будто бы и не видит. Как и говорила врач, я дам ему время.
Оно нам всем нужно. Я знаю, как это - быть сломленным ребёнком.
Домой я ехал на такси. Войдя во двор, я заметил машину. Ту самую злосчастную машину, которую я отдал Соне, и на которой похитили Тимура. Боль с новой силой обрушивается на меня, и я сажусь, облокотившись о стену прямо на пол, доставая из куртки сигареты и зажигалку.
Я говорил Соне, что курю не так часто, а теперь получается, что я её обманул, потому что за эти дни выкурил пачек больше, чем за всю жизнь. Начавшийся снег, мешал мне зажечь сигарету, и после пятой попытки, что-то во мне надломилось и я, встав, пошёл к машине. Она оказалась запертой. Со всей силы ударил кулаком по стеклу, и оно пошло трещинками. После второго удара стекло посыпалось, и я разблокировал дверь. Нажал на кнопку и открыл багажник. Достал канистру бензина и начал поливать им машину. Когда канистра опустела, я выбросил её и снова достал зажигалку, со второй попытки мне удалось сделать то, что собирался. Машина за секунду вспыхнула и продолжила гореть. Я просто подошёл и зажёг на этом огне свою сигарету и закурил. Смотря на этот огонь, я чувствовал, как слезятся глаза, но обманывал сам себя, говоря, что это от дыма. В горящей машине я видел себя и Соню.
Нашу первую поездку, когда я проводил её с Тимуром после кафе.
Моё приглашение погулять вдвоём, когда мы развозили ребят по домам.
Наши споры и шутки. Наши поцелуи и фотографии.
Фотографии...Господи!
Мне говорили, что Сонькин телефон положили в машину, когда полиция позволила забрать авто.
Не думая о последствиях, я бегу в сторону пассажирской двери и пытаюсь открыть её. Ручка горячая и я с громким ругательством отдёргиваю руку. Снимаю с себя куртку и через неё дёргаю ручку, но она заела. Горячий воздух обжигает лицо, но сейчас мне плевать. Пришлось разбить и это окно. Наконец, сумев добраться до бардачка, я вытаскиваю телефон Сони и некоторые документы, а потом отбегаю в сторону, и через несколько секунд машина взрывается, поднимая высокий столб огня и дыма.
Проверяю телефон. Работает. Разблокировываю экран и на главном фоне вижу фотографию Тимура с поднятыми вверх руками. Это фото сделано сразу после его победы на летнем чемпионате.
Не обращая внимания на горящую машину, листаю в галерее фотографии. В основном, это фото с друзьями, но есть и несколько наших с ней общих.
Наткнулся на видео. Соня в продуктовой тележке снимает, как я её катаю. От звука её голоса сердце замирает:
"- Притормозииии...ну всё, я накаталась, сейчас меня стошнит.
- Каждый парень мечтает в конце вечера остаться без рубашки...и не только".
Грустно усмехаясь, выключаю телефон и иду в сторону дома.
Наверное, надо позвонить пожарным...
Глава 43
Приехав на следующий день в больницу к Тимуру, я с удивлением обнаружил, что его там нет. В приёмной мне объяснили, что мальчика забрали бабушка с дедушкой.
Соня говорила, что они с ними не общаются. Неужели, совесть взыграла?
В кармане почувствовал вибрацию и достал телефон, но это звонил не мой. Сонькин. На дисплее высвечивается "Катя" и фотография смешно кривляющейся девушки.
- Да.
- Эмм...привет, - нерешительно начинает она, - я Катя, подруга Сони...Я бы хотела кое-что отдать тебе. Мы можем встретиться?
- Думаю, да. Встретимся через час в кафе, - говорю я, и уверен, что девушка поняла, что я имел в виду, то самое кафе, в котором они часто сидели с Соней.
- Хорошо, - говорит она и отключается.
Я приехал намного раньше неё и пока ждал, успел выпить несколько бокалов старого доброго Джека Дениэлса.
- Здравствуй, - ко мне подошла темноволосая девушка, и я узнал в ней Катю.
- Привет, - отсалютовал ей бокалом.
Она садится и достаёт что-то с сумки, а потом протягивает мне.
- Вот, это ключи от квартиры Сони. Уверена, она бы хотела, чтоб они были у тебя.
Беру ключи с её рук, и замечаю, что они холодные. Потом до меня доходит, что не я один потерял в ту ночь смысл жизни. Парень, что был убит - это Сергей, с которым встречалась Катя.
Чувствую, что должен сказать что-то и говорю: