Жакмель встал во весь свой двухметровый рост. Внушительно! На нем были расстегнутая на груди рубашка и военные брюки. Двадцать магазинов для автомата Томпсона служили ему стальным поясом. Он смерил Малко взглядом.
- Вы знаете, что я не люблю американцев. Почему же вы помогаете мне?
Малко умирал от желания сказать ему, что если бы все зависело от него, то он бы с удовольствием накормил Жакмеля с ложечки напалмом.
- Решение было принято в более высоких сферах, - холодно сказал он. От вас требуется оградить эту страну от кубинского влияния и не изменять торговых отношений...
Вздохнув, как тюлень, Жакмель навис над Малко.
- Что касается коммунистов, здесь я согласен, - сказал он, - пусть они только сунутся сюда, я их всех перебью. Люблю убивать коммунистов. Это вонючие подонки, богохульники.
Еще один пример лирики по-тропически... Жакмель продолжал, в его голосе слышался гнев:
- А вы знаете, что американцы платят за сахарный тростник по ценам 1934 года?
Малко не знал этого. Негр пожал плечами.
- Все это вас не касается. Посмотрим в дальнейшем. Но я ничего не знаю о вас, - вдруг сказал он. - А вдруг вы мне ставите ловушку? Кто знает, может вас прислали Дювалье...
Малко постарался остаться невозмутимым.
- Вчера вечером меня хотела ликвидировать Амур Мирбале, - сказал он.
- Именно, - сказал Жакмель, - я как раз хотел поговорить о ней. Когда мы увидимся в следующий раз, вы принесете мне две вещи: двадцать пять тысяч долларов в гурдах и голову Амур Мирбале... Это будет залогом вашей доброй воли...
Глава 11
- Кстати, - сказал Берт, - что касается Амур Мирбале, не нужно понимать буквально слова Жакмеля. Главное - обезвредить ее. А уж голову он сам ей отрубит...
Очаровательное уточнение.
До этого все шло нормально. Прямо из лодки Малко пересел в машину Берта Марнея, и они отправились в Порт-о-Пренс. Им не встретился ни один макут... И все же Малко был уверен, что Амур Мирбале не отказалась от мести.
- Постарайтесь не очутиться там, - прохрипел Берт Марней, указывая на небольшое желтое здание в три этажа, расположенное на пустыре, сзади антенны Радио-Метрополь. На мачте развевался гаитянский флаг.
- Форт-Димант, - пояснил американец. - Оттуда редко выходят живыми.
Издали стоящая на берегу моря тюрьма цвета охры казалась сделанной из картона.
Марней обогнул площадь Дельмас и въехал на авеню Жан-Жак Десалин.
- Высадите меня напротив миссии ООН, - попросил Малко.
Многое надо было разработать... Между ним и Амур Мирбале началась гонка на время, часы уже были включены.
В кабинете Франка Джилпатрика царила приятная прохлада. Американец с уважением смотрел на Малко. - Вы видели Жакмеля! - воскликнул он.
После инцидента с Мирбале Малко явно вырос в его глазах.
- В общем, - сказал Малко, - мне остается только пойти и прикончить Амур Мирбале в ее "ламборджини", пока ее тонтон-макуты не нашпиговали меня свинцом.
- Если бы она действительно хотела этого, вас уже могли убить, когда вы выходили из отеля... Наверно, она изменила мнение. После того унижения, которое вы заставили ее испытать, она хочет расправиться и с вами, и с Жакмелем.
Фрэнк все меньше казался дювальеристом. Малко подумал, что, если его пребывание на Гаити затянется, он снова станет настоящим белым человеком. Но пока вставала более неотложная задача.
- Где я могу найти некоего Сезара Кастелла? - спросил он.
Лицо Франка снова замкнулось.
- Не имею ни малейшего представления, - сухо сказал он. - Спросите у пастора Джона Райли на Радио-Пакс. - Несколько раз он помогал этому типу... А Радио-Пакс вы найдете на дороге Карефур.
- А как быть с двадцатью пятью тысячами долларов?
- Они в нашем распоряжении. Естественно, вы дадите мне расписку.
Деликатность еще не умерла. Малко устало встал.
- Пойду продолжать мой путь на Голгофу.
- Передайте от меня привет Джону Райли, я не видел его уже две недели.
Когда постучали в дверь, пастор Джон Райли на четвереньках пытался отыскать пружину бойка от своего старого пистолета "радом" калибра 9 миллиметров. Поднявшись, он накрыл большим клетчатым платком разобранное оружие и пошел открывать.
Хотя прежде он никогда не видел Малко, он горячо пожал ему руку: Джон Райли не забыл в повседневной жизни о христианском милосердии. Тогда Малко сказал самым естественным образом:
- Я ищу света.
Пастор улыбнулся еще шире:
- Входите, входите.
Кондиционер не работал. Джон Райли взял платок, прикрывающий "радом", и вытер пыль со стула для Малко. Сам же он уселся за столом.
- Я только что вернулся из Артибонита, - объяснил он, - а там полно пыли. Если сразу же не почистишь оружие, считай что потерял его... Чем обязан вашему визиту?
Джон Райли был достаточно плотным мужчиной с круглощеким, не особенно выразительным лицом. За роговыми очками скрывались серые пронизывающие глаза. Даже Франк Джилпатрик не знал, был ли он действительно пастором. Впрочем, все, что касалось Радио-Пакс, частной радиостанции, ведущей на Гаити религиозные передачи, было окутано тайной. Хотя работал он вполне официально, заручившись лицензией от гаитянского правительства, а его передатчики действовали по всей стране.
Выцветшая табличка напротив "Ройал-Бар", на дороге Карефур, извещала, что здесь находится Радио-Пакс. Затем надо было пройти по ухабистой тропинке в джунглях, чтобы достичь небольших зданий, где и находился передатчик.
Проблема заключалась в том, что нельзя было понять, какая конгрегация патронирует Радио-Пакс: религиозные воззрения ее ведущих были слишком расплывчаты, если только это не было свидетельством святой сдержанности. Впрочем, гаитяне были уверены, что Радио-Пакс было филиалом ЦРУ, а его пасторы не умели креститься...
Не так уж они были и неправы. Вплоть до последнего цента деньги, позволяющие радиостанции вести скудное существование, поступали из ЦРУ. И фраза, произнесенная Малко, была паролем на этот месяц. Тем не менее, кроме тайного устранения одного сатанинского коммуниста, Радио-Пакс держалось в стороне от насильственных акций своих хозяев. Или ты святой, или нет...