— Прекрасно,— с неохотой согласилась Риста.— Я жду дальнейших указаний.
Она свирепо уставилась в комм и ела его глазами еще долго после того, как он погас, ее узловатые пальцы непроизвольно сжимались, казалось, вокруг чьей-то шеи.
— Почему ему позволено валять дурака? — задала вопрос Риста, ни к кому конкретно не обращаясь.— Один залп перекрестного бластерного огня — и они все будут похоронены в этой горе,— она с силой хлопнула по столу и с яростью оглянулась на безжизненные экраны.— Будто Тибальту так нужны пленники!
— Он — безумец,— вставил Первый Майкрофт.
Риста исподлобья посмотрела не него,
— О,— пообещал Майкрофт.— Я достану его в конце концов. С символом власти или без него. Тибальт может какое-то время рассчитывать на Фиета, но все-таки он слишком дерзкий и нахальный, и в конце концов сам загонит себя в ловушку. И тогда придет мое время.
— Первый? — спросила Риста, игнорируя разглагольствования Майкрофта,— у вас есть что-нибудь?
Из коммуникатора мгновенно раздался ответ:
— Да, командир. Мы получили и отправили донесение прямо министру обороны, соблюдая иерархию.
— Соблюдая иерархию! — прошипела Риста.— И еще вдобавок эта наглая дешевая выскочка Айли Такка летит к Реге, дрянь паршивая, в моем корабле! — она снова с силой ударила по столу.— Эта черноволосая сука перережет мне глотку, стоит мне только что-нибудь пикнуть.
Макрудер проверил всех своих людей, разглядывая их во вспышках белого света: это были отборные солдаты Первой дивизии. Он шутливо хлопнул по спине парня с тревожным взглядом, ухмыльнулся в лицо насупленной молодой женщине. Медленно двигаясь вдоль выстроившихся людей, он для каждого находил слово или ободряющий жест. Сумерки густели, уже ощущался бодрящий ночной холодок. Облака закрыли звезды, в воздухе пахло надвигающейся грозой и дождем.
Монотонно завывали двигатели горных комбайнов, вгрызающихся в горную породу, прорезая наклонный проход в скалах. Круглая труба, через которую под мощным давлением убиралась раздробленная порода, грохотала на всю округу. Издалека доносились глухое буханье тяжелой артиллерии — это «другое отделение Первой дивизии молотило седдианские горы.
Три отделения — почти шестьсот мужчин и женщин, твердых, как кремень, ветеранов тарганской кампании. Они все находились под его ответственностью и защитой. Он должен был быть среди них — здесь его место. Он имел отдельный кабель для связи с Синклером. Макрудер покраснел от гордости, оглядывая свою команду, стоящую плечом к плечу в новеньком обмундировании, сверкая эполетами и шлемами в мерцающем свете.
— Вот так, ребята,— сказал он им, закончив осмотр.— Мы покончим с Седди и скоро отправимся домой на Регу. Вы знаете, что министр внутренней безопасности считает нас чудесными вояками. Она хочет уверить в этом всю эту вонючую империю. «Надеюсь!» — подумалось ему.
Раздались одобрительные выкрики.
Макрудер поднял руку:
— Все в порядке, сейчас мы войдем в эту дыру. Канонада, которую вы слышите,— это наши друзья сражаются, отвлекая внимание Седди. Они выполнили свою тяжелую работу, вызвав на себя огонь противника, пока мы рыли этот туннель. Теперь послушайте, мерзавцы, коммы не смогут работать под землей. Мы одни, и за исключением этого кабеля, у нас не будет связи, слышите? Поэтому не волнуйтесь, если в наушниках будет тишина. Это совсем не значит, что вы остались совершенно одни на всей планете. Теперь, нам еще нужно...— Макрудер запнулся, потому что по рядам пробежал шепот, люди толкали друг друга локтями и смотрели куда-то поверх его головы.
Гневный окрик замер на губах Макрудера, когда он проследил направление их взглядов и увидел неподалеку знакомую фигуру
Синклера Фиета. Голова его была высоко поднята, ветер развевал пряди черных волос.
Дерзость на лицах солдат сменилась горячим страстным ожиданием. Как дети, они вытаращили широко распахнутые глаза, щеки их раскраснелись.
Макрудер набрал полную грудь воздуха и кивнул, понимая их чувства. Синклер, легко ступая, прошел совсем рядом. Было видно, что он погружен в глубокие размышления. Даже вблизи он казался маленьким, даже нескладным, но от его фигуры исходила сила.
Во рту у Макрудера пересохло. Неужели это тот неумелый детеныш, которому он помог в той далекой ночи на Каспе? Как получилось, что он так изменился — этот мальчишка с разноцветными глазами, этот недоносок? Сейчас перед ними шагал герой.