Выбрать главу

Несколько мгновений комм молчал, потом снова раздался негромкий голос:

— Мне бы очень хотелось проучить тебя и твоих Компаньонов, Звездный Палач. Но сейчас мы в неравных условиях.

— Да, увы, это так.

— Больше всего, Звездный Палач, мне хочется заглянуть в твои глаза.

Связь прекратилась. Стаффа отвернулся, прошел через комнату и сел на деревянный стул у большого планшета с расстеленной картой. Отсутствующим взглядом он смотрел куда-то поверх стола, полностью погруженный в свои мысли, не сразу расслышав неожиданный вопрос.

Бруен повторил:

— Ты понимаешь все это?

Стаффа повернулся:

— Я даже не слышал, как ты вошел.

Бруен стоял на пороге, опираясь тонкой рукой о притолоку. Синяк на его лбу по-прежнему выглядел ужасным. Усталый пожилой человек в белоснежной робе неуверенно шагнул вперед и медленно опустился на скамью, невесело вздохнув:

— Я все делаю бесшумно в эти дни,— помолчал и добавил:— Я очень рад, что ты проникся идеями.

Стаффа поднял руки и пожал плечами:

— Реальность — это искусственно создаваемая норма. На нашем уровне сознания мы нечувствительны к квантай. Мы принимаем только общие направления. Кайле нужно указывать ориентиры... и очень много думать, чтобы полностью постичь химеру реальности.

— Только кванты и Бог — вот реальность,— согласился Бруен, кивая головой, украшенной жутким пурпурным синяком.

Долгое время они сидели в молчании, погруженные каждый в свои мысли. Многие экраны мониторов погасли навсегда. На других помехи чертили замысловатую путаницу линий,— они должны были вот-вот отключиться.

Наконец Стаффа прервал молчание:

— Я считаю, что Мэг Комм должна быть уничтожена, чтоб не попасть в руки реганцев. Если Фист не блефует, то нас скоро разбомбят с орбиты. Я думаю, что за всем этим стоит Айли.

— Если воспользоваться туннелями? Одним из тех, что ты прорыл с верхнего уровня. Может, это наш шанс?— глаза Бруена на мгновение сверкнули.— Может, хоть некоторым удастся спастись? Бежать в...

Стаффа тоскливо улыбнулся:

— Мы не сможем спрятаться от них, но все же попытаемся,— голос его звучал печально:— Вдруг квант изменит волновую функцию? Ослепит наших врагов?

Бруен подтвердил:

— Это шанс. Наша единственная соломинка, за которую мы можем ухватиться... сейчас наблюдения никак не изменят реальности.

— Ну, что ж,— решительно сказал Стаффа,— соломинка так соломинка. Попробуем ухватиться...

Макрудер поерзал на месте: в его спину впивался острый камень. Он и вся его команда сидели в кромешной тьме, потеряв счет времени. Сверху слышался скрежещущий звук, и Мак почувствовал всеобщее растущее напряжение. Сколько же прошло времени с тех пор, как последний бластерный удар пронзил черную пещеру? Двое его людей были тяжело ранены упавшими обломками скалы. Остальные успели отскочить. Он посмотрел на индикатор атмосферного анализатора — для этого пришлось поднести руку к самым глазам. Впрочем, и без анализатора было ясно: кислород быстро расходовался. Он ощущал его нехватку всем своим существом — легкие сжимала боль. Во рту пересохло. Он бросил мгновенный взгляд на экран ИР-визора и увидел то, что опасался увидеть — пустые лица, безнадежность в глазах, потом щелкнул выключателем, сберегая батарейки и собственные нервы. Тишина и темнота тяжким гнетом давили на плечи, не давая распрямиться. «Синк? Где ты? Что там, снаружи, происходит?» Сколько прошло времени, как закончилась битва? Сколько времени прошло с тех пор, как последний толчок потряс их неустойчивую тюрьму? Бессильно моргая в темноту, Макрудер откинулся назад на камни, ощущая холод скал, пронизывающий его и сосущий из тела жизненные силы.

— Мак?— позвал хриплый голос,— Седди хотят говорить с тобой.

Макрудер подключился к линии:

— Да.

— Говорит Лорд Командующий, Стаффа кар Терма, Макрудер.

«Проклятье! До чего спокойный голос! Значит, вот кто был нашим противником!»

— Ну и что?

Голос бесстрастно проговорил:

— Я только что говорил с твоим Фистом. Айли Такка узнала меня. Они считают, что моя смерть важнее, чем ваше спасение. Флот Ристы готов начать бомбардировку через несколько часов.

Макрудер содрогнулся, на лице проступила маска отчаяния, и он еле ворочающимся языком пробормотал: