Скайла остолбенело стояла, пока психолог покидал комнату. У нее в груди росла и ширилась ужасная боль.
Учитывая политическую обстановку на Каспе, Бутле Рёта понадобилось три дня, чтобы нелегально провести свой аэрокар к укрытому храму в горах Макарты. Бруен стоял под крутым обрывом, за которым располагалась лощина, окруженная скалами, защищающими посадочную полосу. Прислушиваясь к самому себе, он ощущал пустоту в груди. «Ведь она еще ребенок»,— шепнул он сам себе, пока аэрокар мягко садился на литые подушки.
Арта в туго облегающей форме Посвященных вышла из-за каменной стены — как богиня с пылающими щеками. Грациозной поступью она вошла в большой холл, сверкнув глазами в сторону гостей. Бутла Рета выходил из аэрокара, и это остановило Арту.
Рета был крупным чернокожим мужчиной. Он поклонился Бруе ну и глубоким низким голосом произнес:
— Приветствую вас, Магистр!
— Рад тебя видеть, Бутла,— улыбнулся Бруен, и обнял старого друга. Потом отступил назад, слова застряли у него в горле, с большой неохотой представил: — Это Арта Фера.
Бутла повернулся к ней, обошел вокруг, оценивая ее черными заблестевшими глазами. Толстые губы расплылись в широкой улыбке, обнажая белые зубы. Он беззвучно и плавно еще раз обошел ее, казалось, что его ноги не касаются пола. И это было так странно при его громоздком теле. Наконец, Бутла удовлетворенно кивнул.
— Арта, моя дорогая,—поклонился в ее сторону Бруен, стараясь чтобы его голос не выдавал волнения. «Проклятье,— подумал он,— не думал, что мне будет так тяжело».— Поприветствуй Бутлу Рета. Он будет твоим наставником в боевом искусстве. Ты не против? — он вперил в нее пронзительный взгляд.
Глаза ее безумно расширились, она не хотела подчиняться гипнотическому взгляду Магистра.
— Бруен, я... Так быстро? Это... нет,— пробормотала она, но внезапно успокоилась: — Я не возражаю.
Бруен ощутил у себя вместо сердца кусок тяжелого свинца.
Бутла Рета угрюмо поклонился. Его голос разносился очень далеко, казалось, заставляя даже скалы колебаться:
— Рад был познакомиться, Арта Фера. Надеюсь, мы хорошо с тобой поработаем. Клянусь честью, я сделаю все возможное и научу тебя владеть всеми искусствами. Клянусь, что без колебаний отдам свою жизнь за наше дело.
В памяти Арты что-то включилось в ответ на эти слова, и она, как автомат, повторила:
— Клянусь честью сделать все, что в моих силах, и научиться всему. Клянусь, что без колебаний отдам свою жизнь за наше дело.— Глаза ее широко раскрылись, вначале в них можно было прочесть недоумение, потом странное понимание. Когда она повернулась к Бруену, глаза ее смотрели трезво и твердо.
Бруен мягко сказал:
— Собирай вещи, Арта. Бутла берет тебя с собой прямо сейчас.— Бруен оглянулся в поисках Магистра Хайда, его лицо задергалось и стало очень серьезным, водянистые глаза ничего не выражали, и он легко кивнул. Потом подошел поближе к Арте, сердце молотом стучало у него в груди: — Желаю тебе здоровья и силы духа, Арта. Ты теперь Седди. Бутла перешлет твою форму Посвященных назад. Если ты когда-нибудь вернешься, то наденешь платье мастера первого порядка.
Она пыталась сдержать слезы, глаза ее заблестели, подошла и поцеловала Бруена в щеку:
— Спасибо вам за все, Магистр. Следите за своим кошельком, когда общаетесь с дурными женщинами, если вам так нравится лгать.
— Почему это мне...— Бруен замялся, потом вдруг засуетился: — О, черт побери!
Она набрала побольше воздуха, повернулась к Бутле и сказала ему: — Надеюсь, что не подведу вас, мастер Бутла Рета,— я обещаю вам это.
— И я тоже,— прозвучал несколько глуше голос Бутлы.— У нас не бывает ошибок — только смерть.— Рета подошел к ней, она вложила свою руку ему в ладонь, и мастер-убийца повел ее к аэрокару.
Бруен смотрел, как кар подымается в воздух и берет курс на север, в направлении этой проклятой Каспы.
— Ну, как мы сработали, старина Хайд?
Его друг только пожал согбенными плечами и закашлялся.
— Магистр,— позвал Посвященный из пещеры,— Мэг Комм, она требует вас на связь.
Хайд сказал:
— Она спросит о девушке. Мне кажется, что не стоит ей говорить, что мы отправили А рту к Бутле.
— Я тоже так думаю,— ответил Бруен, все еще вглядываясь в черное небо, куда улетел аэрокар. Поблекшие глаза Хайда осторожно изучали Бруена.
— Ты слишком беспокоишься о ней, Брат.
— Да.