Я надеялся, что давняя любовь к грузинскому кинематографу выручит меня, окажется союзником, поможет в нужный момент родиться нужным словом, и я не ошибся, слова нашлись!..
Многие подмечают схожесть грузинского кино с итальянским. Действительно, их роднит многое. Прежде всего - и то, и другое - кино хорошее. И даже очень хорошее - доброе, демократичное, талантливое!.. Пронизанное человеколюбием, верой в жизнь! Мудрость грузинских картин, их художественная прелесть и обаяние в самобытности, в присущем этому талантливому народу, рожденному на склонах хмельных виноградников юга, в божьей благодати экзотического Кавказа, жизнелюбии и юморе.
Вопреки печальной склонности советского кино последних десятилетий к унификации, к верхоглядному подражательству не лучшим образцам коммерческого кино Европы и Америки, к космополитизму, - грузинский кинематограф сохранил свое национальное лицо, поэтому он жив-здоров и по-прежнему самобытен.
Свои мысли по этому поводу я и высказал зрителям праздничного Дворца спорта. Речь имела успех. Мне шумно аплодировали.
Мой учитель, Сергей Аполлинариевич Герасимов, почетный гость юбилея, встретив меня позже за кулисами, сделал комплимент: "Ну ты просто златоуст, Жора! Не ожидал... Красиво выступил, молодец!"
К сожалению, этим поздравлением и закончилась для меня радостная часть юбилейного вечера. Дальше следовали сплошные огорчения.
Выполнив свой профессиональный долг, размягченный и довольный успехом, я сидел в закулисном буфете за рюмкой коньяку и чашечкой кофе, курил сигарету и ждал окончания концерта... Тут меня и поймал мой "злой гений" Котэ Махарадзе.
- Георгий, все было прекрасно!.. Огромное тебе спасибо. Чувствуешь, как грузины хорошо тебя приняли!.. - Он расцеловал меня и продолжал: Просьба к тебе, Георгий! Сделай доброе дело, постой у Вечного огня, пожалуйста!.. Понимаешь, сейчас начнется торжественный реквием умершим грузинским актерам, снимавшимся в кино. Зажгут Вечный огонь на сцене, по обеим сторонам которого по стойке "смирно" встанут два актера - русский и грузин. Русский актер - ты, грузин - Отари Коберидзе!.. А на пяти огромных экранах в это время будут демонстрировать фрагменты из фильмов, в которых эти артисты снимались... Представляешь, как будет красиво и торжественно!
Я сказал:
- Котэ!.. Я же не присутствовал ни на одной репетиции. Я не видел концерта. Я не представляю себе, что это такое - Вечный огонь?.. Когда и куда надо встать?.. Я как слепой в лесу! Смотри, Котэ, ты рискуешь... Я могу сорвать всю торжественность момента.
Котэ возразил:
- Тебе, Георгий, ничего и не надо знать! Отари в темноте выведет тебя на сцену и поставит где следует. Твое дело стоять смирно на протяжении всего номера... Когда реквием окончится, Отари уведет тебя обратно за кулисы. Все очень просто, Георгий... Ну пожалуйста!
Я согласился.
Когда подошла очередь реквиема и погас свет, Отари взял меня за руку и повел на сцену. Поставив где надо, он занял свое место... Вспыхнул Вечный огонь.
Поначалу все шло торжественно. Притихли зрители. Стрекотали проекционные киноаппараты... Из кинобудки в направлении сцены темноту пронзали шевелящиеся лучи света, неся на экраны изображение. Тихо и торжественно звучала печальная музыка. И вдруг случилось невообразимое!.. Зал взорвался криками восторга, аплодисментами! Люди буквально неистовствовали. Я ничего не мог понять. Что происходило на экранах за моей спиной? Почему вдруг такой восторг в зале? Нарушить стойку "смирно" и повернуться к экранам я не решился. Так и простоял в недоумении, пока не кончился номер реквиема. За кулисами я спросил Отари, что происходило на экранах? В чем причина такого "шабаша" зрителей?
- На экранах покойный артист Геловани изображал генералиссимуса Иосифа Виссарионовича Сталина в фильме Чиаурели "Падение Берлина", - сказал Отари.
Я опешил. Ничего себе! Этого мне только и не хватало... Ай-яй-яй!.. Это что же получается? Выходит, я добровольно участвовал в торжественных поминках по преступнику, загубившему миллионы человеческих жизней... и мою в том числе?! Я - жертва, стоял по стойке "смирно" у Вечного огня своему же палачу?! Ничего себе реквием, пропади он пропадом!.. Гори он вечным огнем... В самом страшном сне такого не увидишь... Любой фильм ужасов рождественская сказка по сравнению с этим.
Забавную шутку сыграл со мной Котэ Махарадзе, ничего не скажешь. Я понимаю, он мог и не знать всех гулаговских зигзагов моей судьбы (тогда на подобные темы предпочитали не распространяться), но легче мне от этого все равно не стало... Так или иначе, и ему понятно, что Геловани лишь предлог, а поминали-то Сталина! И восторг зрителей относился уже никак не к Геловани... В общем, настроение безнадежно рухнуло, вечер был испорчен начисто; расстроенный и обозленный, я отправился в буфет искать утешение там.
Вскоре закончился и концерт. Буфет постепенно заполнялся участниками вечера. Заскочил туда и мой добрый знакомый - Гиви Зардиашвили, один из работников дирекции Дворца спорта. Увидев меня, он обрадовался:
- Тебя-то я и ищу, Георгий!.. Кончай с этим делом, - он решительно забрал с моего стола коньяк, закуску и отнес буфетчице. - Не порти себе аппетит. Ужинать будем в другом месте. Пошли.
- Куда еще пошли?
- Увидишь. Будешь гостем одного грузинского дома, не пожалеешь. Мне поручено привести тебя туда, поднимайся.
Возвращаться в гостиницу не хотелось, - я слишком был расстроен и возбужден в тот момент, все равно уснуть бы не смог: мне необходимо было разрядиться, ну, а легче все это происходит на людях, поэтому я не заставил долго уговаривать себя и поднялся из-за стола.