– Нет. – Полина грустно покачала головой.
– Не понимаете? – Инга расстроилась, но потом лицо ее опять оживилось. – Ну, что я за дура! – обругала она себя и хлопнула ладошкой по макушке. Этот забавный жест и растрогал, и расстроил Полину. Привычки и жесты остаются, подумала она, даже когда человек находится на границе смерти. Привычки и характерные жесты передаются фантому. Интересно, сколько у них времени, сможет ли она понять, где находится Инга? Понять и спасти? – Я же не сказала самого главного, – продолжала гостья. – Как раз перед этой записью в дневнике мужа и была пометка: Полина Лаврова! Схожий случай!
– Схожий случай, – повторила Полина. – Эффект разбившейся тарелки, двусторонняя связь… Нет, я не понимаю, о чем идет речь. Мне очень жаль, Инга.
– Ну, хорошо! – опять заспешила Инга. – Тогда вам, может, будет понятней другая запись из его дневника. Перед нею… нет, после нее тоже указано ваше имя. Альберт писал о внезапно пробудившемся таланте. Он всегда кратковременен, но очень плодотворен. Вы понимаете? – Полина опять покачала головой. – Ну, как же?! Альберт писал, что, возможно, вам удалось преодолеть.
– Что преодолеть?
– Не знаю. Альберт не написал что. Там было просто: «Полине Лавровой, возможно, удалось преодолеть». Что вы такое преодолели?
– Не понимаю, вроде бы ничего. – Полина виновато улыбнулась. – Но, может, это не так и важно?
– Нет, важно! Очень важно! – словно капризный ребенок, закричала Инга.
– Да нет, – успокаивающим тоном проговорила Полина. – Я не говорю, что это не важно в принципе. Я имела в виду, что, может, это не так важно для того, чтобы найти вашего мужа. Гораздо важнее, мне кажется, узнать, где он работал, определить круг его знакомых, коллег…
– Я не знаю, где он работал!
– Не знаете? – удивилась Полина. – Может, просто забыли? Постарайтесь вспомнить.
– Нет… – Инга задумалась. – Да я и не знала никогда. В какой-то лаборатории, он там целыми днями пропадал. Мы об этом не говорили. Альберт никогда о работе не рассказывал! А познакомилась я с ним в больнице, в городской клинической, я там проходила практику. – Инга рассеянно улыбнулась. – А до этого мы оба прятались от дождя в музыкальном магазине. Я теперь часто там бываю, просто так захожу. А в последние дни еще чаще… – Улыбка потухла, Инга с тревогой посмотрела на Полину. – Даже когда не хочу, все равно оказываюсь в том магазине, – испуганно проговорила она. – И все там так изменилось. Как во сне, когда краски выцветают. Все мертвое, темное, холодное. И мне начинает казаться, что Альберта действительно больше нет в живых.
– Но разве вы… – начала Полина, но вовремя прикусила язык. Мартиросян пропал без вести, никто не знает, что случилось с ним. И даже теперь, когда Виктор раздобыл новую информацию, которая указывает на то, что Мартиросяна, скорее всего, в живых нет, все равно наверняка сказать невозможно. И не стоит делиться своими сомнениями с Ингой. Пусть у нее останется надежда.
– А иногда, – продолжала Инга, не заметив, что Полина ее перебила, – я совершенно уверена, что мы с ним скоро встретимся.
Полина грустно улыбнулась и ничего не сказала.
– И я даже знаю где. В буфете! – Инга посмотрела на нее с той самой самодовольной гордостью, с какой в прошлый раз заявила, что ее муж – великий ученый. – В буфете для персонала больницы. Там, где мы познакомились. Там, куда я… попадаю… захожу… А захожу я туда так же часто, как в музыкальный магазин. Да… мы встретимся в буфете. Если только… – Инга опять сникла, низко опустила голову и пробормотала чуть слышно: – Если только не помешает этот человек.
– Какой человек? – вскинулась Полина. Это могло быть действительно важно. Про музыкальный магазин и буфет она слушала исключительно из сочувствия Инге и, хоть время было дорого, не перебивала ее. Но все это, конечно, были лишь ее коматозные видения, не более того, бред, основанный на воспоминаниях. А человек, некое конкретное лицо, мог оказаться в самом деле полезен и реален.