Небезынтересно вспомнить, в какой — с гитлеровских времен слишком хорошо известной — тональности публикация комментируется в Оснабрюке, родном городе Ремарка. «Мы хотели вообще обойти его молчанием, этого господина и гуся по имени Ремарк, который родился в Оснабрюке, а теперь вот похваляется тем, что он американец, — пишет «Нойе тагеспост». — Но он бросил нам вызов. Недавно он посетил Германию, и где бы он ни появлялся, повсюду у него была плохая пресса. Дело в том, что в своей последней книге под названием “Искра жизни” он пишет о немецких концлагерях. Хотя сам никогда ни в каком концлагере не был. И хотя родился немцем. Да, Эрих Мария Ремарк похваляется этим, ибо чувствовал “потребность”, как сказал он на днях в Париже, внести свой исторический вклад в неслыханные зверства. В этом весь Ремарк!.. Поэтому мы рады, что он вновь покинул Германию. Будем надеяться, что он сюда не вернется!» Когда иссякает запас упреков в адрес второсортной литературы, которыми пестрят рецензии в немецких газетах, мишенью становится «осквернитель собственного гнезда».
За рубежом, напротив, роман встречают с большим одобрением[83]. «Какой бы ни сложилась общая оценка, Ремарк возвращается в страну своего первого литературного успеха не адвокатом мести. Немецкий читатель поймет, чем озабочен Ремарк. И он займется этим, если опять поднимется до высот порядочности и человеческого достоинства...» — «Развертывая перед нами картину ужаса, книга прямо-таки невыносимо серьезна. Но мы продолжаем смотреть дальше, потому что не можем оторвать глаз от людей, чья воля к жизни и, что еще важнее, чья человечность и порядочность неистребимы. Это документально-художественное повествование, достойное автора романа “На Западном фронте без перемен”». — «Ни один оставшийся в живых узник не мог нарисовать картину жизни в концлагере с такой страстью и силой, как это сделал Ремарк в “Искре жизни”». В США роману действительно сопутствует большой успех. Уже вскоре после выхода в свет он поднимается в списке бестселлеров на четвертое место. Актер Хосе Феррер собирается перенести действие романа на экран, но Ремарк колеблется, а вскоре и Феррер отказывается от своего замысла.
Интерес к роману «Искра жизни» за минувшие десятилетия нисколько не угас, но фильма, который был бы снят на его основе, пока не существует.
Впервые за много лет Ремарк встречает Новый год в одиночестве. Настроение приподнятое — из Испании позвонила Полетт. В уходящем 1951 году он прилежно работал над романом «Время жить и время умирать» и раздражен теперь поведением своих издателей. «Линдли хотел бы взяться за перевод новой книги, а Эпплтон-Шустер попытался от ее издания увильнуть. Ну и плуты же эти издатели!» Его друг и переводчик снова сменил издательство, и Ремарк передает ему еще не готовый роман.
Неожиданно вновь просыпается желание заняться живописью. Он наслаждается долгожданным покоем. И тем не менее: «Скучаю порой по Н.-Й. Европа (Германия) подступает к тебе вплотную. Подобно охочему до сплетен, мелочному провинциальному городишке». А потому в середине апреля 1952-го он отправляется через Париж в Нью-Йорк и уединяется там в своих апартаментах. «Вечерами больше дома». Такого рода записи делались в дневниках прошлых нью-йоркских лет крайне редко. «Дожди, грозы, лазурь, облака перед окнами — как можно было так долго жить без перспективы? Глаза, интеллект, эмоции, дух, Бог». В эти недели он окружает себя книгами о йоге и дзен-буддизме.
83
Далее следуют отклики швейцарской газеты «Дер Бунд» и американских еженедельников «Геральд трибюн букс» и «Нью-Йорк тайме бук ревью».