Забравшись на переднее сиденье, Софья безразлично окидывает взглядом багаж.
– Денежки, – констатирует она.
– Я даже не знаю, сколько там, но был один «дипломат» с долларами и два, набитых купюрами по 500 евро.
– Должно быть шесть миллионов долларов, – спокойно отвечает Софья, будто оперирует такими суммами каждый день. – Правда, ни про какие евро мы не договаривались.
– В кейс влезает миллиона два с половиной такими купюрами, – отвечает Штарк. – Доллары мы бы на себе не унесли.
– Понятно. Ну что, считать будем? Какой дальнейший план, господин банкир?
– Ты, наверное, должна отдать долю своей Лори? А потом нам нужна другая машина. И надо выбираться отсюда, не оставляя следов по дороге. Федяева, похоже, арестовали. А твою долю денег мы попробуем… ну, отмыть.
– Как это?
– Я свяжусь с другом в Москве, он поможет. Наверное.
– Друзья у тебя те еще, – улыбается Софья.
Поплутав по центру города в белом фургоне, они находят Интернет-кафе. Софья идет первой, чтобы по «Скайпу» договориться о встрече с Лори. Вернувшись, сообщает, что та будет через полчаса и избавит их от белого фургона: обменяет его на свою машину, на которой можно ехать куда глаза глядят.
– Слушай, так чей это все-таки фургон?
– Одного знакомого. Он мне помог сегодня запутать твоего Молинари.
У Штарка остались вопросы, но задавать их сейчас не время. Иван берет с собой рюкзак, а вэн с остальными деньгами оставляет на Софью.
– Запрись, пожалуйста, изнутри, – просит он и бежит в кафе, провожаемый ее смехом.
Московский друг, которому Иван звонит опять же по «Скайпу», – Виталя Коган.
– Ты где? – спрашивает председатель правления «АА-Банка», услышав его голос.
– В Бостоне, ты же в курсе, разве нет?
– Да, да, в курсе. На всякий случай спросил.
– Виталя, тут надо большую сумму наличных провести через банк. Знаешь кого-нибудь, кто может сделать?
– Это связано с тем делом? Ну, с замминистра?
– Да, с каким же еще…
– Позвони тогда мне опять через полчаса.
Бессмысленно поблуждав по Интернету – выходить, а потом возвращаться как-то странно, – Иван снова набирает номер своего начальника.
– Счет на имя твоей подруги открываем на Би-Ви-Ай, деньги отвезешь по адресу в Бостоне, сейчас продиктую.
– Во как, ты и про подругу знаешь, – удивляется Иван, записав адрес. Вдруг, поднимая глаза от клочка бумаги – телефон и айпод у него выключены и лишены сим-карт, – он видит легкую на помине Софью: как ни в чем не бывало она усаживается рядом с ним.
– Как же мне не знать про твою Софью, – смеется Коган в Москве. – А сам мне, сукин сын, никогда про нее не рассказывал!
– Он у нас такой, скрытный, – отвечает за Ивана Софья.
– Ну ни фига себе! – Коган хохочет. – Что ж ты не сказал, что она рядом? Рад познакомиться, хоть и заочно.
– Софья, ты зачем все бросила? – шепчет Иван, пока она любезничает с Коганом. Она отмахивается; скоро Иван наконец заканчивает разговор.
– Да успокойся ты, все в порядке. Лори приезжала, оставила свою развалюху. Я ей отдала ее долю – мы положили обратно в кейсы, хотя что она будет делать с этими дурацкими евро, ума не приложу. Ну, придумает что-нибудь.
– А твоя доля где?
– В твоем рюкзаке.
– Там только шестьсот тысяч! Это – за твои двадцать лет?!
– Нам с тобой хватит, верно же?
– Нам с тобой эти деньги вообще не нужны. – За годы жизни с котом Иван накопил неплохую «подушку безопасности» – Коган платил ему достойные бонусы, а Штарк не слишком авантюрно, но и не так уж банально инвестировал то, что откладывал.
– Ах да, ты же у нас банкир. А я, знаешь, не избалована деньгами. Да и как-то ни к чему они. Детей у нас с Савиным не получилось, – тут Иван вдруг понимает, что даже не задал ей вопрос про детей, – а самой мне ничего и не нужно.
– Так зачем ты вообще в это ввязалась? Если не из-за денег?
– Ну я же говорила тебе, Лори попросила ей помочь. А там уже было не выпутаться. Не было другого выхода.
Иван кивает: вот это ему понятно. Да и вообще, что толку теперь обсуждать мотивы и резоны: надо думать о том, как выбираться отсюда. В сущности, миссия, которую поручил ему Федяев, выполнена, пусть и не без мелких косяков вроде ареста самого клиента.
Интересно, вспоминает вдруг Иван, а что же Молинари? С одной стороны, он сыграл свою роль в возвращении картин, то есть его мечта сбылась. С другой – сейчас он должен быть напрочь сбит с толку. Наверняка думает, что картины не вернутся-таки в музей. Что ж, узнает из газет, как все. Как и мы с Софьей.
Приехали. Бруклайн, Гарвард-стрит. Не хватает только руской вывески «Прачечная». Кажется, в этих местах я сегодня уже был, думает Штарк устало.