- С ума меня сводишь, - пробормотал он, изучающе разглядывая длинный, крепкий член Поттера: головка была полностью обнажена и блестела от выделяющейся смазки – прекрасно.
Наклонившись, он зашарил под подушкой Гарри, вытащил его волшебную палочку и вопросительно посмотрел на ее хозяина. Обычно бледное, лицо Поттера разрумянилось: щеки пламенели, а губы просто полыхали – припухшие от поцелуев, малиновые и блестящие, - глаза горели темным зеленым пламенем. Он был таким красивым, что Драко впервые понял, что же в нем находили остальные, но Поттер сам сделал свой выбор, и теперь будет принадлежать только ему.
Гарри глядел на Малфоя и не мог наглядеться: его белая кожа порозовела, словно подсветилась изнутри, серые глаза сверкали из-под длинных ресниц, он облизнулся, и Гарри завис, глядя на эти розовые, влажные, до безумия вкусные губы. Он погладил точеные коленки и провел руками по бедрам вверх, приласкал большими пальцами тазовые косточки и легко сжал ягодицы. Драко нахмурился, прикрыл глаза, завел руку с палочкой за спину и произнес одно за другим три заклинания: очищающее, расслабляющее и смазывающее. Гарри знал их и некоторые даже использовал, но никогда - в постели, он понимал, для чего это делается, и предвкушение закручивалось внизу живота. Неужели Драко вот так просто решился на такое? Он перевел взгляд к месту соединения их тел: их члены соприкасались своими основаниями, и Гарри чувствовал, как яйца Драко давят на его собственные, он протянул руку и сжал член Драко, заставив того громко выдохнуть и распахнуть глаза.
- Поттер, что ты творишь? – хрипло прошептал он, приподнялся и, наклонившись к Гарри, стал аккуратно опускаться на его член, придерживая его рукой.
Гарри ахнул и перестал дышать: Малфой был такой тугой и обхватывал каждый дюйм члена Гарри так плотно и горячо, что он боялся кончить в ту же секунду. Драко медленно опустился до конца, посидел, привыкая, и задвигался вверх, потом осторожно вниз, и снова, и снова. Гарри чувствовал, как его член раздвигает эластичную плоть, входя в обжигающую тесноту, видел, как он исчезает в Драко, чтобы вскоре появиться вновь, ощущения были невероятными. Слишком медленно, слишком…
- Как ты?
Драко кивнул, не отрывая взгляда от Гарри, показывая, что все в порядке.
- Точно?
- Да, Поттер.
- Отлично! – резко поднявшись, Гарри перехватил Драко и положил его на спину.
- Какого боггарта, Поттер?
Гарри сцепил зубы и начал вбиваться так, как ему хотелось с самого начала. Никогда в жизни он не испытывал подобного удовольствия! И оно нарастало. Драко потянул подушку и подсунул ее под себя, выгибаясь от наслаждения: теперь каждый толчок Поттера приходился в простату, заставляя Драко совершенно неаристократически стонать, спираль удовольствия начала раскручиваться, и волны от этой точки плавно окатывали все тело. Он видел исказившееся лицо Гарри, капли пота, сбегающие с висков, он чувствовал, как спина Поттера тоже стала скользкой от пота, как дыхание его участилось, и велел:
- Давай!
И Гарри сорвался словно в финт Вронского на «Молнии», кончая невыносимо долго и чувствуя, как Драко, быстро дрочивший себе, тоже кончает в унисон. Его голова запрокинулась, открывая нежное белое горло с дергающимся кадыком, и Гарри, не выдержав, впился зубами в шею там, где она переходила в плечо, почти прокусывая кожу.
- Поттер! – вскрикнул Драко, слабо пихнув его.
Гарри лежал сверху, распадаясь на осколки и собираясь вновь, растворяясь в Малфое душой и телом, чувствуя, как тепло коконом обхватывает их, соединяя раз и навсегда.
Драко снова легко пихнул его, и Гарри сполз с него, обнимая и крепко прижимаясь к его боку.
- Поттер, - отдышавшись, сказал Драко, - если б не знал точно, в жизни бы не поверил, что это твой первый раз.
- А почему… разве ты… - начал Гарри и замолчал.
- Был снизу? – догадался Драко. – В этом плане для меня тоже первый раз, так что с первым разом нас, Поттер. А почему бы нет? Ведь это был ты, - он помолчал, но все же тоже спросил: - Почему, Поттер?
Гарри понял, что речь о вчерашних событиях, и ответил просто:
- Потому что я люблю тебя.
Драко промолчал, но прижал к себе его еще крепче, зарываясь лицом в волосы, такие блестящие, шелковые и совсем не жесткие, как можно было бы подумать, глядя на его прическу или, скорее, ее отсутствие. Драко они понравились еще со времен ночевки в подземельях замка Бран. Надо же, кто б мог подумать, что ему придется пережить вместе с Поттером такие приключения! Он точно притягивает к себе неприятности! Хотя, пожалуй, в тот раз на самом деле была вина самого Драко.
Гарри, начавший задремывать после такого неожиданного, но очень приятного утреннего происшествия, почувствовал легкие прикосновения Драко к своим волосам. С ума сойти! Малфой что, целует его волосы?! Гарри развернулся и поймал губами губы Драко, почувствовал, как тот задышал быстрее, вжался напрягшимся членом ему в бок. Гарри и сам возбудился, причем мгновенно: вот только что засыпал, а уже в голове только одно – проникнуть в это единственное, ставшее желанным тело, вбиваться в горячую тесноту, почувствовать опустошение в голове и жар в теле, он тихо застонал, и Драко тут же навис над ним, страстно целуя, переходя от губ к шее и груди, обжигая своим дыханием, спускаясь поцелуями к животу и ниже, вылизывая паховые впадинки, целуя острые косточки таза.
Совсем не там хотелось Гарри почувствовать губы Драко, он с намеком подался бедрами вверх, но Драко перешел на ногу, легонько проводя зубами по внутренней стороне бедра, прикусывая нежные мышцы, поднимаясь выше и проводя языком по яйцам, вызывая судорожный всхлип у Гарри.
- Мерлин! Драко!
Драко ухмыльнулся, глядя, как Поттер зажмурился от удовольствия. Он втянул одно яичко в рот и пососал, нежно обводя его языком, выпустил, взялся за второе, с силой провел языком ниже, но не доходя до самого интересного, снова стал вылизывать яйца, лизнул член и обхватил губами головку, вызывая у Гарри громкий стон. Гарри рад был бы вбиваться одурело в такой сладкий, такой горячий рот, но где-то на краешке сознания понимал – нельзя, это же Драко, нужно дать ему свободу действий, иначе можно запросто лишиться такого сказочного, тоже неведомого раньше удовольствия.
Драко обвел языком головку по бархатистой кромке, потеребил уздечку, потрогал кончиком дырочку наверху и стал сосать, сильно, глубоко, втягивая в себя еще более увеличившийся ствол, касаясь носом черных завитков в паху.