***
Благодаря этой мудрой мысли время до Рождества пролетело незаметно и на удивление спокойно.
Закопавшись с головой в необходимую литературу, усиленно практикуясь по ночам и пытаясь при этом хоть как-нибудь успевать по школьной программе, Поттер так уставал, что у него просто не было времени обращать внимание на что-то еще.
Или на кого-то.
Зато один весьма настойчивый «кто-то» вовсе не собирался выпускать его из поля зрения.
***
Том был зол.
Да что там, он был просто в бешенстве!
Четыре месяца, четыре чертовых месяца он из кожи вон лезет, чтобы привлечь внимание этого американского выскочки, а тому хоть бы хны! Ведет себя так, словно его, Тома, вообще не существует. Ходит, вечно уткнувшись в свои книжки, и хоть ты наизнанку вывернись — не заметит. Скотина высокомерная!
Том понимал, что его натурально клинит.
Подобные вспышки гнева ему были вообще-то несвойственны, впрочем, как и столь явная зацикленность на другом человеке. Уж чего-чего, а здорового эгоизма ему было не занимать, и чтобы так психовать из-за какого-то невнятного книжного червя… такого с ним раньше никогда не было.
Никогда еще ему так сильно не хотелось присвоить кого-то… заклеймить… привязать к себе… так, чтобы ни шагу в сторону… чтобы был только его…
Осознав впервые это навязчивое желание, Том всерьез перепугался.
Он всегда гордился своей выдержкой, хладнокровием и трезвым рассудком, а тут… просто сумасшествие какое-то.
И ведь он был уверен, что не будь чертов Эванс таким упертым, его интерес угас бы давным-давно. Потому что его цеплял не сам Эванс, нет. Его цепляла недоступность. Невозможность получить желаемое. Запретный плод, чтоб его!
Весь месяц перед Рождеством Том ходил сам не свой. Он словно выпал из реальности, жадно наблюдая за Эвансом, фиксируя каждое его движение, запоминая каждое слово… Он отчаянно выискивал хоть что-нибудь, за что можно бы было ухватиться, но… эта зеленоглазая зараза словно специально выводила его из себя.
Своей расслабленностью — он словно не чувствовал направленного на него внимания.
Своей отрешенностью — вот что такого интересного творится у него в голове, что реальный мир идет побоку?
Своей независимостью — ему, казалось, вообще не нужны люди. Более того, они ему мешали, отвлекая от… чего?
Том дорого бы дал за то, чтобы узнать.
А еще дороже за то, чтобы этот невозможный Эванс не вылезал из своей паршивой Америки и не приезжал в Хогвартс.
Никогда.
***
К большому разочарованию Поттера на каникулах в замке осталось приличное количество народа.
Оно и понятно, в маггловском мире шла война, и абсолютное большинство магглорожденных предпочитали лишний раз не высовываться из безопасного Хогвартса. Кто-то сам, кто-то по настоянию родителей.
Но как бы там ни было, а долгожданной тишины, по которой Поттер дико соскучился за четыре месяца, так и не случилось.
Конечно, у него было место, где можно было отдохнуть в одиночестве — Выручай-комната всегда с готовностью предоставляла ему уютную гостиную, обширную библиотеку, полигон для тренировки заклятий, мишени для игры в дартс… да все, что угодно.
Но все равно это было закрытое помещение, где он быстро начинал чувствовать себя как в клетке.
А душа просила свободы.
И приключений.
Чертова адреналиновая зависимость!
Поттер бы и рад был сидеть тихо и не высовываться. Но как только учеба закончилась, и появилась куча свободного времени, как ему стало скучно. Видимо, того блаженного лета в одиночестве и полугода спокойной, размеренной школьной жизни оказалось достаточно, чтобы душевные силы восстановились и активировался синдром шила в заднице.
Только этим можно было объяснить совершенно идиотическую затею слазить однажды вечером в Тайную Комнату.
***
Справедливости ради, Поттер был уверен, что все предусмотрел.
Убедился, что оставшиеся в Хоге преподаватели заняты своими делами. Что Реддл вместе с группой избранных счастливчиков развлекается на традиционной вечеринке у Слагхорна. И что второй этаж пуст, как после зомби-апокалипсиса.
Единственное, чего он не учел, так это того, что жадному до коллекционирования интересных личностей Слагхорну в последний момент придет в голову пригласить на свою тусовку талантливого (стараниями Снейпа) студента Эванса.
И что отправит он за ним не кого-нибудь, а, ясное дело, обаятельного старосту, которому невозможно отказать.
***
Туалет пока-еще-не-Плаксы-Миртл был на месте.
И кран с выгравированной на нем змейкой был на месте тоже.
Поттер коснулся кончиками пальцев серебристой гравировки, ощутив знакомый, отозвавшийся острой ностальгией холодок внутри.
— Откройссся…
***
Даже под угрозой смерти Том не смог бы объяснить, как ему удалось распознать в едва уловимой тени, скрывшейся за дверью туалета для девочек в тот момент, когда он поднялся на второй этаж, свой личный кошмар — вездесущего Эванса.
Не иначе, интуиция.
И плевать, что подобная интуиция обычно бывает женской.
Украдкой оглядевшись, Том бесшумно скользнул в сторону туалета и, чуть приоткрыв дверь, успел увидеть, как с тихим щелчком встает на место одна из раковин.
— Так, так… а вот это уже интересно…
***
Постороннее присутствие Поттер ощутил кожей.
И не просто постороннее, а его присутствие…
Том стоял в дальнем углу, скрытый в глубокой тени, и с торжествующим блеском в глазах наблюдал, как он вылезает из вновь открывшегося прохода.
Чтоб тебя.
Поттер едва не застонал, уперевшись ладонями в края раковины и встретившись с его взглядом в отражении зеркала.
Почему-то он был уверен, что на пятом курсе Реддл о комнате еще не знал.
— Какая забавная неожиданность, Эванс, ты не находишь? — язвительно протянул Том, медленно выходя из тени.
— Обхохочешься, — сквозь зубы фыркнул Поттер и обернулся, скрестив руки на груди и прислонившись бедром к умывальнику. — Тебе не надоело шпионить за мной?
— Шпионить? — темная бровь иронично выгнулась. — Мерлин с тобой, Эванс, я всего лишь шел пригласить тебя на вечеринку профессора Слагхорна. Откуда мне было знать, что ты окажешься так занят…
— Давно ты знаешь? — оборвал Поттер его поток сарказма.
— Знаю о чем?
— О том, что находится внизу… — раздраженно начал Поттер и вдруг осекся, заметив мелькнувшую на миг в глазах Тома растерянность. — О, черт…
Осознание того, что Реддл понятия не имеет, куда ведет ход под раковиной, окатило его ушатом ледяной воды.
Нет, не может быть…
Он все равно бы узнал. Раньше, позже… Ведь узнал бы?
Не мог же он, Поттер, стать причиной того, что Том на шестом курсе выпустил василиска, убив Миртл и… да нет, точно не мог. Или…
Мордредовы временные петли!
— Как тебе это удается, Эванс? — вкрадчиво спросил Том, подходя ближе. — Ты без году неделя в замке, но уже успел разнюхать такие секреты, о которых другие и не подозревают…
— Это талант, — Поттер просто не мог удержаться.
— Неужели? А может, у тебя тоже есть секреты? Может, ты вовсе не тот, за кого себя выдаешь? — он подходил все ближе, не отрывая взгляда, и в какой-то момент их лица оказались совсем близко.
С его стороны это явно была попытка морального давления, но Поттера, не отстранившегося ни на миллиметр (из чистого фамильного упрямства), внезапно бросило в жар, а затем в холод. На миг ему даже показалось, что воздух в узком пространстве между ним и Реддлом нагрелся и заискрил.
— О, да, — неожиданно подавшись вперед, тихо выдохнул он прямо в губы Тому, не отпуская взглядом горящие глаза, — возможно… А возможно… — он ощутил, как Реддл напрягся, и, усмехнувшись, закончил обычным голосом, — у тебя просто паранойя. Спокойной ночи, Том.
И свалил прежде, чем тот успел прийти в себя.