– Ясно. Вижу вы, холопы, слишком узколобы и понять суть этого, – он сделал нарочито изящный жест своей металлической кистью, – просто-напросто не можете. Но так и быть, в этот раз я проявлю свое милосердие и закрою глаза на вашу неотесанность. Даже этого бунтаря на кол сажать не буду, – он кивнул в сторону Богдана, – хотя стоило бы. Но предупреждаю, в следующий раз такой щедрости от меня не ждите.
Сказав это, он начал разворачивать своего скакуна и подал знак рукой своим дружинникам отправляться обратно, затем еще раз посмотрел через плечо своим барским высокомерным взглядом и ткнул коня в бока, направляя его прочь от этой глухой деревушки с недалекими жителями.
Только всадники скрылись за поворотом, шепот прокатился по замершей толпе, быстро превратившись в бурное ликование.
– Ай да молодец, Богдан!
– Ну, ты и смельчак! Хорош!
– Богдан, ой спасибо, ой выручил нас!
Богдан стоял посреди толпы, самодовольно улыбался и не стесняясь принимал благодарности.
– Про вознаграждение мое не забудьте, – напомнил он ликующим возле него людям.
– Я об этом позабочусь, – возник как из ниоткуда Влад. Он по-дружески накинул ему руку на плечо и отвел от толпы.
– Ха, невероятно, у тебя получилось, – с искренней радостью и удивлением воскликнул он, – в какой-то момент мне показалось, что ты прямо тут, стоя перед барином лишишься головы.
– Но ты же говорил…
– Но вот, ты тут, – не дав высказаться, перебил его Влад, – и твоя голова тоже, а это значит, что все остались в плюсе.
– Только мой плюс поболее, чем у остальных, – гордо подметил Богдан, и на его лице появилось выражение, чем-то схожее с надменным взглядом князя.
– Это точно, – натянуто улыбнулся Влад, – ты кстати насчет своей доли не переживай, я обо всем позабочусь, все устрою. Иди лучше в харчевню, возьми чего мясного, да побольше. Теперь можешь себе позволить, – он попытался весело подмигнуть, но получился обычный для него гадкий прищур.
– Потом пойду, пока с благодарными мне холопами пообщаюсь, – важно ответил он, прихрамывая обратно к людям.
– А ты с каждым днем растешь в моих глазах, – то ли с иронией, то ли всерьез заметил Влад, вскидывая брови.
Не прошло и месяца, а Богдана было уже не узнать. Мало того, что он нарастил себе прилично боков, так и вести себя стал надменнее самого князя. Несмотря на свой новоприобретенный гонор, ума у него не прибавилось, и даже совсем неумело завуалированные насмешки, он не понимал, даже когда ненароком их слышал. А насмехались над ним теперь постоянно, но за глаза, ведь однажды им снова мог понадобиться его опыт первоклассного полемиста.
Единственной проблемой Богдана сейчас была его нога. Он по настоянию своей жены и припарки делал на свой больной палец, и травника звали, который поливал больное место какой-то вязкой вонючей жижей. Но все это не помогало. Прежде раскрасневшийся палец теперь гноился, а покраснение понемногу переходило на всю ступню, а кое-где появились области темно-коричневого цвета.
– Сходи ты уже к нормальному лекарю, – вечером говорила ему жена.
Выглядела она, как уставшая от жизни женщина и мать, что пестовала уже четвертого ребенка. А также жена, которой теперь приходилось терпеть внезапно появившееся высокомерие мужа.
– Да далеко да него идти, на другом краю деревни живет, еще и в горку подниматься, – отмахнулся он, переворачиваясь на другой бок и поудобнее устраиваясь на печи, – да и не нравится он мне. Всякими словами заумными говорит, вид делает, что чего-то стоит. Бесит.
– Ну до ремесленника хоть дойди, говорят сегодня утром приехал к нам. Может он хоть что-то сможет с болячкой твоей сделать, или хоть советом поможет, – устало вздохнула жена.
– Ремесленник? У нас в глуши? Чего он тут забыл? – Богдан приподнялся, – не в почете же они у нас. А уж после моей пламенной речи его быстро отсюдова попрут.
– Вот-вот, поэтому иди, сходи сегодня, пока он здесь, пусть эти ремесленники и странные люди, но многое умеют. Сходи, – сказала она, выходя из дома с корзиной, вывесить стираную одежду.
Богдан шел по грязной мокрой дороге, тщательно обходя лужи, стараясь не запачкать только что купленные кожаные сапоги. Сапог давил на обмотанный тканью больной палец, но идти в одном сапоге и в одном лапте было бы глупо, поэтому приходилось терпеть. Благо хоть была теперь новенькая красивая резная трость в руке, которую он купил заодно с этими сапогами на рынке. С ее помощью у него получилось добраться до повозки ремесленника до того, как тот уехал.