Первой удар приняла Большая Белая Лида. Ещё вчера к ней подходили в согбенной позе и, трижды кланяясь, просили: «Ридоцька-сан, напецятайте, позалуста, а за одно исправьте асыпки!»
Лида-сан королевским жестом брала их корявую писанину и степенно облагораживала.
Это было ещё вчера. Буквально следующий же день оказался таким неласковым, что к вечеру Лида-сан пила корвалол.
Глава 5
«Человеческий фактор»
Утром следующего дня Лиде-сан было дано понять, что она не только секретарша, не только посольский клерк, но и японо-мамка, японо-нянька, японо-кормилица. А по праздникам ещё и поилица. Ей, напару с горничной Таней, было поручено обзванивать поликлиники, салоны красоты, автосервисы, то есть, делать быт японо-дипломатов и их японо-жён ещё более приятным, чем, например, вчера.
Так продолжалось довольно долго.
Лида-сан не очень уставала, но ей было обидно. Ей уже никто не говорил «Ридоцька-сан», она стала просто «Ридой». Никакой не госпожой. С ней иногда забывали поздороваться.
Постепенно штат русскоговорящих наймитов расширился, набрали новых секретарей.
Даже с японским языком набрали, но сделали это по-хитрому.
В апреле 1993 года в «Московском комсомольце» вышло объявление: «Посольство Японии объявляет набор сотрудников. Зарплата 70 долларов в месяц». Ни один нормальный джэпанист на такие деньги не клюнет. Он их за два часа зарабатывает.
Конечно, когда есть работа…
По объявлению набежала орда недоучек. Все они сидели на кухне у Тани и, высунув языки, выводили кривыми иероглифами «рирэкисё», то бишь резюме.
Читая резюме, Консул хмурился. Брать дебилов не хотелось, а умненьких не разрешали.
Тут-то и появился Юрик. У него не было хорошего японского языка. Имеется в виду, тогда. Зато он прилично знал польский, чешский, английский, итальянский, шведский и французский. Благодаря счастливому детству, проведенному за границей с отчимом-международником.
— Ий атама! (= Хорошая голова!) — заорал Консул и уже кроме Юрика никого другого видеть не хотел.
Реакция немного странная, учитывая тогдашнюю шпиономанию. Но Симода решил рискнуть, ибо скопище недоучек на Таниной кухне пугало его больше, чем целая армия агентов 007. А Юрику только того и надо было. Оно давно мечтал как следует выучить японский язык.
Язык японский не трудный, но мозгоёмкий (смотрите, буковку не перепутайте).
Произношение никакое, почти русское, да и граматика тоже простая. Что пугало, так это невероятное количество синонимов: почти на каждое слово по пятнадцать штук. И все их желательно знать, ибо японцы их употребляют, выпендриваются.
Впечатление такое, будто учишь пятнадцать языков одновременно. Даже иероглифы не так пугают, честное слово.
Чем лёгок итальянский? Синонимов практически не наблюдается. Ну, разве что совсем чуть-чуть. «Бене — бениссимо», «каро — костозо». Только об этом итальянцам лучше ни гу-гу — обидятся. Одна итальянская бабка подошла как-то к Юрику прямо в автобусе и сердито сказала: «Итальянский язык никакой не лёгкий, он очень трудный!» Видно, решила, что Юрик хотел унизить весь итальянский народ, называя язык лёгким. Мол, и язык ваш лёгкий, и сами вы братья меньшие. Ничего такого Юрик не имел в виду, но бабка всё равно обиделась.
Поначалу Юрик взялся за японский очень рьяно, но потом заметил, что дела шли не так быстро, как хотелось. Итальянский он выучил за четыре месяца и сразу за микрофон схватился, пошёл работать с группами. С японским Юрик мучился вот уже четыре года, а впечатление — будто только начал. С каждым годом прибавлялся ма-а-аленький шажок. Хотел даже бросить, да жена не разрешила. Тогда он ещё был женат на Изольде.
— Ты что?! Столько денег на словари потрачено! А времени сколько ушло?! За это время мог бы на квартиру сколотить!
Против таких доводов не попрёшь. Юрик решил подойти к «нихонскому» языку с другого бока — подался в Посольство в надежде на живую практику. Он и не подозревал, что никакая практика там ему не грозила.
Придя в Консульский отдел новичком, Юрик для начала осмотрелся. Дружить, пожалуй, можно было только с Геной. Бабы сильно удивляли. Странные бабы работали в Посольстве.
До этого Юрик ни разу в жизни не работал в коллективе. В автобусе с туристами — да, по сорок человек окучивал в автобусе. Но ситуация была другая: отбарабанил в микрофон и — чао! Если турики чего-то недопоняли, сами виноваты. Надо внимательнее слушать.
Раньше люди перед Юриком свистели, как пули у виска. Почти каждые три дня новые лица. А теперь приходилось общаться с одними и теми же, типа с утра до вечера сидеть в одной комнате с тремя русскоговорящими клерками. Плюс Таня-горничная со шваброй.