Мы еще даже не добрались до множества миниатюрных Библий, сентенций, сумм, многочисленных учебников, а также великих богословских и юридических комментариев XIII века.
Что же касается наполнения библиотек в XII веке, то они содержали в себе не только копии, но и множество древних рукописей. Об их наличии мы знаем частично благодаря каталогам того времени, частично по более поздним описаниям библиотек, по владельческим надписям, оттискам и прочим характерным отметкам, которые можно обнаружить на этих томах и сегодня, хотя многие из них были утрачены при повторном переплетении. Воссоздание содержимого этих библиотек представляет не только профессиональный интерес, но и общую значимость, поскольку дает нам представление о европейском сознании в определенную эпоху. Каталоги[49], количество книг в которых могло исчисляться даже трехзначными числами, не всегда в состоянии прояснить ситуацию, поскольку обычно это сухие списки на форзацах манускриптов, не сообщающие ничего о дате написания и зачастую неточно – о содержании: например, сочинения классических авторов записывали просто как «учебники» (libri scholastici). В более позднем Средневековье описания стали полнее и точнее, часто включали в себя первую строчку второго листа каждого тома, номер или оттиск. Эти каталоги практически никогда не составлялись в алфавитном порядке, поскольку в Средние века о нем особо не заботились, по крайней мере не шли дальше первой буквы. На современные телефонные справочники составители таких каталогов наверняка бы глядели с оцепенением американского курьера. Единственные каталоги, в которых я мог бы отметить хотя бы приблизительный алфавитный порядок, – это каталоги из Корби и из Сен-Бертена, но даже они сгруппированы по содержанию, в общих чертах, начиная с Библии, богослужебных книг и трудов Отцов.
Каждая хорошо организованная библиотека того времени, таким образом, обладала определенными постоянными элементами. Во-первых, Библией, часто с большим количеством копий, а в случае, если это был перевод святого Иеронима, то и с комментариями, которые дополняли текст тропологическими, аллегорическими и анагогическими интерпретациями, накладывавшимися на буквальный смысл массой стандартных и общепринятых толкований. Во все эпохи средневековый разум полнился не только фразами и аллюзиями, почерпнутыми из текста Писания, но и подтекстами аллегорий и мистицизма, кроющимися за каждым стихом. Вот и получалось, что «лисята, которые портят виноградники» в «Песни Песней» Соломона (II, 15) настолько часто толковались как еретики, что сами еретики – в ранних комментариях вальденсов – понимали это место так же. Даже без комментариев Библия обычно занимала несколько томов и именовалась bibliotheca, поскольку воистину была ею для тех, кто мог понять всю глубину ее смыслов. Естественно, определенные части Библии (например, Псалтирь, Евангелия, Послания апостолов) часто хранили по отдельности для использования в богослужебных целях. За Библией обычно шли богослужебные книги: миссал, антифонарий, лекционарий, градуал, тропарий и проч. – церковный календарь, один или несколько монашеских уставов. Затем шли труды Отцов Церкви: Амвросия, Иеронима, Августина и Григория. Их сочинения всегда были важной частью библиотеки, и это касалось не только комментариев к Писанию. Из всех четверых меньше всего места занимали Иероним и Амвросий, хотя письма Иеронима, превозносящие монашескую жизнь, пользовались широкой популярностью и потому их автор играл большую роль в традиции христианского вероучения. Ни в одном из средневековых каталогов мы не встретим полный список многочисленных сочинений Августина, хотя добрая их часть, включая экзегетические, богословские труды и «О граде Божьем», обычно присутствовала. Ни один другой автор не оказал более стойкого влияния на самые высокие уровни средневековой мысли; его значимость для XII века часто определяется формированием схоластической теологии и философии истории, как мы увидим это на примере трудов Оттона Фрейзингенского. Григорий Великий был очень популярен в Средние века, поскольку занимал более низкую интеллектуальную ступень, чем строгий и классичный Августин, а его истории о чудесах находили широкий отклик в человеческом легковерии. Писание, в его понимании, содержало пищу для любого ума – «пруды и отмели, по которым может перейти вброд ягненок, и глубины, по которым может плавать слон». Он помнил о нуждах всякого скорее в средневековой, нежели римской манере. Ни одна претендующая на полноту библиотека не считалась таковой без шести томов его «Морального толкования на Иова», этого великого «кладезя для истории литературы»; его «Бесед на пророка Иезекииля»; историй и чудес из его «Диалогов»; изложения обязанностей епископа в «Правиле пастырском». В 1133 году на самом отдаленном краю католического мира исландский епископ Торлак попросил, чтобы ему читали «Правило пастырское», пока он умирает, «и люди думали, что теперь он готов был встретить свою кончину смелее, чем до того, как чтение началось»[50].
49
Хороший пример – каталог библиотеки Сен-Эвруль в книге: Orderic Vital et l’abbaye de Saint-Evroul. Notices et travaux. Alençon, 1912. Plate I.