Тайна Ренн-ле-Шато вошла в мою жизнь благодаря «закономерной случайности», как две капли воды похожей на ту, о которой я только что рассказал. В 1981 году мой друг издатель Жан Пиколек пригласил меня в недавно открывшуюся книжную лавку, расположенную в районе Пантеона, в Париже. Обстановка была располагающей к приятному общению с коллегами, собравшимися в этом книжном царстве. И вот тогда один молодой человек из нашей ученой братии вручил мне свою последнюю книгу, снабженную милым автографом, приглашающим меня в свою очередь продолжить поиски в направлении, указанном автором. Это был Жан-Люк Шомей; его книга называлась «Сокровище золотого треугольника». Благодаря Шомею я вплотную приблизился к Ренн-ле-Шато и тайне «проклятого золота».
Книга была интересной, но читал я ее развлечения ради: поиски сокровищ были для меня лишь «игрой на сообразительность» или удачной шуткой, не имеющей тяжких последствий. Шомей рассказывал о секретах, таящихся в подземельях замка Жизора, города на границе Нормандии и Иль-де-Франс. По его мнению, секрет этот был связан с загадочными тамплиерами, о которых годами ранее поведал широкой публике Жерар де Сед. Вперемешку с этим рассказом шли сведения о Стене, священном городе Меровингов на севере Франции, о парижском храме Сен-Сюльпис (пожалуй, самом уродливом памятнике соборной архитектуры) и, наконец, о Ренн-ле-Шато, где дремал «секрет» странного священника Беранже Соньера. В тумане тайны, окутывавшей эту окситанскую деревушку, возникала загадочная тень законного наследника Меровингов, который мог претендовать на трон Франции… Все это сильно напоминало захватывающий роман в духе исторической фантастики. Разумеется, я не придал ему особого значения. Гипотезы, выдвинутые автором, оставили меня равнодушным — я лишь сказал себе: «Почему бы и нет?» Равнодушие к этой теме объяснялось и тем, что в те годы я был увлечен Граалем и пытался понять, какое отношение имеет эта легенда к Монсегюру, — именно эта тема казалась мне наиболее важной для исследования. Книгу Жана-Люка Шомея ожидало «успение» на одной из полок моей библиотеки.
Тем не менее зерна упали на благодатную почву — даже несмотря на то, что эта почва была на дне пропасти, слишком далеко от животворящего светила… Искать ответы на вопросы в Монсегюре, но при этом не обращать внимания на то, что происходило когда-то в его окрестностях, показалось мне пустой тратой времени. Первый приезд в Монсегюр оставил ощущение того, что этот чарующий край овеян легендами и реминисценциями, которые только и ждут своего часа, чтобы оросить пытливые умы. Помимо этого, в моем детстве был период «очарования Меровингами», чему немало способствовала книга Огюстена Тьерри «Повесть о меровингской эпохе». Она открыла мне, что король Артур, мой любимый герой, жил приблизительно в пятисотом году нашей эры, в период между упадком Римской империи и наступлением «варварских времен», причудливо расцвеченных моим воображением. Яркие, но от этого не теряющие своей неприглядности женские персонажи, такие как королева Френегонда или Брюнего, лишь приумножали вопросы, не дававшие покоя моему уму. Как могла исчезнуть великая цивилизация? При каких условиях происходило становление новой культуры, как зарождалась цивилизация средневекового Запада? Уже тогда я сомневался в том, что племена, заселившие христианскую Окситанию, были «варварскими» или «дикими». Действительно, вестготы оставили глубокий след в окситанском менталитете, а драгоценные предметы, найденные археологами, красноречиво говорят об их удивительной утонченной культуре, к сожалению непризнанной и презираемой. В периоде, столь мило названном англосаксами «темными временами», таилось свое темное очарование: в нем крылась разгадка души древних бретонцев, как бриттов-эмигрантов, так и тех, кто заселил армориканский полуостров ранее. Это было время короля Артура, являвшегося на самом деле военачальником, в то время как его рыцари были воинами, обладавшими, согласно легенде, волшебными способностями, — это делало их более похожими на богов, чем на бандитов, грабивших крепости. В эту «темную эпоху» на свет появился светлый миф о Граале, чье христианское одеяние не смогло утаить черты его языческого, германо-кельтского происхождения. Видимо, в силу увлечения средневековьем в мое сознание понемногу начали проникать эти странные, не поддающиеся проверке, но соблазнительные истории о возможном наследнике Меровингов, связанные с неким «секретом», расположенным неподалеку от Монсегюра и способным пошатнуть официальную историю западной цивилизации.