— Знаю, что вам не хочется такое слышать, однако у меня дурное предчувствие, — встревоженно оглянулся на остальных Ладан.
Тревога — она как зараза, передается от человека к человеку, постепенно охватывая всех. Так случилось и с Гончими. Только один Реннет молчал и мрачнел на глазах. Время от времени он останавливался, то ли прислушиваясь, то ли принюхиваясь ко всему, что их окружает. Дурной знак, каждый это понимал.
В итоге, обойдя еще пару совершенно пустых помещений, они остановились перед тупиком. Больше никаких коридоров и дверей. Наверное, будь они там, тоже привели бы в очередное пустое помещение. Или была бы заперта.
— Твою мать! — внезапно заорал Реннет, от души впечатав кулак в стену. Остальные тут же шарахнулись от него в разные стороны. На лицах Армеля и Ладана было написано удивление, а Бертси недоумевал. Только одна Тишина будто наблюдала за ними со стороны. И прежде чем посыпались вопросы, парень сам продолжил: — Я должен был догадаться! Какой же все-таки идиот!..
— Случилось нечто ужасное, я полагаю, — Армель вздохнул и прислонился к стене.
Реннет повернулся к ним лицом.
— Скорее уж ничего хорошего не случилось, — заявил он. — Мы не выбирались из иллюзии. Все что видите вокруг — это иллюзия. — Он показал им сжатую в кулак руку, костяшки пальцев которой кровоточили. — Даже чувство боли не соответствует той действительности, в которой мы были рождены. Раньше я с трудом мог разглядеть разницу, теперь же уверен.
Усевшись на холодный каменный пол, ренегат по очереди ответил на все вопросы, накопившиеся у спутников. Точнее, он попытался описать текущее положение вещей так, как понимал сам.
Спешить все равно было уже некуда. Не в очередную же пустую комнату?
— Видимо мы взаправду в плену у сумасшедших ведьм. По крайней мере, я готов в это поверить. Однако… — Ладан приложил палец к подбородку, демонстрируя задумчивость.
Реннет глянул на него исподлобья.
— …Кое-что не сходится, — продолжил маг.
— И что же? — спросил вместо ренегата Армель.
— Уж ты-то должен был увидеть. Зачем врагу понадобилось запирать нас в подземелье с пустыми комнатами? А некоторые так вообще не открыть. До сих пор он действовал вполне логично, если опустить всю эту чушь с богами и иными мирами. У него имелась четкая цель обмануть и запутать нас.
— В кои-то веки ты включил сознание? — язвительно отозвался Реннет. Он тоже видел некий подвох, но только никак не мог ухватиться за него. И сомневался, что у Ладана получится.
Тот вероятно считал иначе. Подозвав супругу, он двинулся вперед по коридору, намереваясь обыскать все комнаты еще раз. И еще десяток раз, если понадобится. Иначе говоря, бессмысленно потратить время. Реннет, Армель и Бертси остались сидеть на месте.
— А ты уверен в собственных выводах? — спросил священник, присаживаясь рядом с парнем. — Ну… касательно того, что по своей воле нам отсюда ни за что не выбраться.
— Более чем, — мрачно ответил тот. Запретная магия была их последним шансом, но и она разбилась об иллюзию врага, точно хрусталь о камень. — Ты ведь не можешь сейчас напрямую связаться с Защитником? — повернулся он к нему с надеждой.
— Нет, — покачал головой Армель.
В полном молчании они просидели еще минуту. Тишина даже приобрела зловещий оттенок, и дабы развеять пугающую атмосферу, Бертси начал тихо что-то напевать под нос. Не то, что принято по пьяни горланить у стражей. Песня больше смахивала на детский стишок.
— Что это ты делаешь?
Священник поинтересовался, но лишь после того как дослушал до конца. Песенка и правда ложилась на слух красиво.
Суровый страж Долины тепло улыбнулся.
— Жена напевала, когда я мрачным возвращался со службы. Вспомнилась, потому… потому что могу ее больше не увидеть.
— Еще увидитесь.
Удивительно, но ободрение прозвучало из уст Реннета. Армель искоса взглянул на него, и решил поддержать:
— Верно! На все воля Защитника! Главное — продолжать верить в него.
— Шел бы ты к демону со своим Защитником! — огрызнулся вдруг на него Реннет. — Ему, как и любому другому божку, плевать на таких как мы. Если человек верит, что рожден ради великой цели — он просто придурок. Нет никакого божественного умысла. Люди всего-навсего рождаются и подыхают.