Брэндон ушел. Руби тихонечко, так, что никто и не заметил, рыгнула. Потом встала, сказала: «Спасибо, todo el mundo»[14] — и убежала в свою комнату к подаркам. Ей предстояло разбираться с кубиком Рубика. Todo el mundo — эту фразу она слышала в фильме про йогов и наркоманов.
— Выпьем чего-нибудь? — спросила Линда и тут же сама удивилась своему предложению. Она почти никогда не пила, а желание выпить спиртное испытывала еще реже.
— Отличная идея, — сказал Скотт. — Что будешь?
— У нас есть водка?
— Конечно.
— Тогда водку с тоником.
Скотт встал:
— Джулиан? Сингл молт?[15] Еще есть вино, пиво — все, что пожелаете.
— Сингл молт.
— Гленфарклас? Гленморан? Гленливет?[16]
— А есть что-нибудь не из Гленливета?
Забавная шутка. Особенно она кажется смешной из-за того, что лицо Джулиана было абсолютно серьезным. Линда рассмеялась, через секунду к ней присоединился Скотт.
— Есть «Хайлэнд Парк».[17]
— Отлично.
Скотт пошел вниз в комнату с домашним кинотеатром, в которой был устроен бар. Разрезая торт, Линда положила себе на тарелку совсем маленький кусочек. Она решила его доесть, пока Скотт ходит за напитками. Осторожно ломая ложкой бисквит, Линда посмотрела на Джулиана:
— Вы даже не можете себе представить, как я вам благодарна за вашу идею.
— Идею?
— «La Riviere».
— He стоит меня благодарить.
— Но правда, как вам это удалось?
— Трудно сказать.
Именно так она ответила боссу на точно такой же вопрос. Джулиан, что, пытался над ней посмеяться? По его лицу было не заметно, что он пытался пошутить или критиковать ее. Он просто был задумчивым. Внезапно Линда поняла, что это его обычное состояние.
— Наверное, вы — творческий тип.
Щеки Джулиана, обычно очень бледные, чуть-чуть порозовели. Линда открыла для себя кое-что новое: репетитор был скромным. Неужели он принадлежал к чудом сохранившемуся застенчивому меньшинству? Линда встречала застенчивых женщин, но впервые столкнулась с их мужским эквивалентом.
— Что вы имеете в виду, когда говорите «творческий»?
— Думаю, то же, что и остальные. Тот, кто из ничего способен придумать название «La Riviere».
— Это попытка вызвать вопрос?
Что он имел в виду: попытка вызвать вопрос? Он что, хотел сказать, что его пытались заставить задать какой-то определенный вопрос? Линда давно уже не играла словами и совсем забыла, как это делается. Она вдруг обнаружила, что хмурится. Наверное, и эта вертикальная морщина уже появилась: Линда часто видела ее в своих отражениях в стеклах солнечных очков других людей или в витринах магазинов.
— Не сердитесь, — сказал Джулиан, вероятно, неправильно истолковав эту морщину.
— Не сердиться на что? — В комнату вошел Скотт, в руках у него был большой поднос, уставленный бутылками.
— Мы обсуждали творческие способности.
— Линда у нас всегда была сильна в интеллектуальных беседах, — улыбнулся Скотт, протягивая им стаканы.
Линда отметила, что он выбрал три последних стакана, оставшихся от свадебного сервиза. Остальные были разбиты в течение этих лет и заменены простыми бокалами и стаканами, которые можно купить в любом магазине, торгующем посудой.
Джулиан поднял свой бокал:
— За Руби.
— Как мило, — улыбнулась Линда. — За Руби.
— За Руби. — Скотт покачал головой. — Золотой ребенок. Знаете, что она играет на саксофоне?.
— Нет. Неужели?
— Но, к сожалению, она еще не достигла нужного уровня мастерства, — добавила Линда.
— Нужного?
— Если говорить о ее будущем.
Линда подумала о дочери своего босса. Девочка была всего на год младше Руби и уже играла на скрипке — гораздо более полезный и популярный инструмент. Она занималась с профессором из Juilliard School.[18] Эта же девочка раз в неделю ходила к репетитору по математике и даже начала проходить начатки алгебры.
Линда продолжила свою мысль:
— Она до сих пор не знает таблицу умножения.
— И почему так бывает? — вздохнул Скотт.
— Я уверен, что существует прямая связь между музыкальными и математическими способностями, — сказал Джулиан.
— Абсолютно верно, — согласилась Линда, хотя эта идея и была для нее совершенно новой.
— Уверен, вы знаете анекдот об Эйнштейне и Хейфеце, — продолжил Джулиан.
— Кто такой Хейфец? — спросил Скотт.
15
Односолодовое немарочное виски. Оно сделано на одной винокурне и только из ячменного солода.