- Да? Благодарю. Мы уж скоро…
- А я принести могу, все равно бездельничаю. Поухаживать за царицей своей молодости - ничего нет слаще…
- Вот-вот, льстить мне прошу как можно грубей! Кстати, милый флигель-адъютант, не видели вы там Женю моего?
- Никак нет, Ваше величество. И за обедом его не было…
- Да я знаю, где он! Только не представляю, что он там ест. - Удар. - Ах, черт, какого шара упустила!
- Так я принесу депешу-то.
Спустя еще три удара он возник вновь и с поклоном положил на борт бильярда сложенный вчетверо листок.
- Спасибо, голубчик. - И к партнеру: - А вы бейте, бейте… я только на три секунды отвлекусь.
Первая же фраза в записке заставила ее измениться в лице.
"Прощаюсь заочно, т.к. не хочу диспута: уезжать мне или оставаться… Совершенно случайно повезло с билетом…"
- Вот балда! Но почему, почему вдруг?! - обратилась она со своим изумлением к партнеру, который покорно ждал ее удара. - Вы не обижайтесь, я не смогу больше. Засчитайте мне поражение.
И вышла.
В коридоре прочитала чуть дальше:
"Ты во многом была права…"
- В чем я была права?! - спросила она сама себя.
Записка объясняла:
"Ты была права, когда говорила и pro и contra. Я запутался. Не сердись. Если сумеешь быть полезной девушке, - не откажи…"
- Ксенечка Львовна! - встревоженно окликнул ее седовласый "флигель -адъютант". - Я могу быть полезен?
- Вы? Вы - нет, спасибо.
- Если что срочное, можно же директорскую "Волгу" попросить, вам отказа не будет…
- Да при чем "Волга", когда тут опять философия! "Ты была права, когда говорила и pro и contra"… Так разве бывает? У нормальных, я имею в виду, людей? У не-диалектиков профессиональных?
26.
Дождик прогонял с пляжа публику. Он на глазах усиливался, - и не выдержали даже обладатели солнечных зонтиков, а также те, кто считал себя выше этих пятиминутных прибалтийских метеокапризов…
Пляж пустел, но радиоголос со спасательной станции, казалось, не нуждался в слушателях… Катя читала инструкцию:
"…Человек идет ко дну не от самой судороги, а от потери самообладания. Так что помните это и не пугайтесь. Потрите сведенную ногу рукой или другой ногой. Боль иногда можно снять посредством другой боли: впившись в соответствующее место ногтем или другим острым предметом, если он имеется при себе, - заколкой из прически, например. Думать при этом старайтесь о чем-нибудь постороннем, отвлекающем, но главное - не теряя времени, плыть к берегу…"
Дверь распахнулась - ее толкнула спиной Инка, которая, входя, закрывала одновременно зонт.
- Катерина! Ты что, мать, для кого твоя лекция? Ливень же!
Катя вяло обернулась:
- Да? Разбежались все? Ну, скатертью дорожка… - и она выключила микрофон.
Инка разулась и села на топчан по-турецки:
- Ну? Так что у нас на том самом фронте?
По Катиному лицу блуждала усмешка. Речь была замедленная:
- Мать позвонила мне. Говорит: уехал репетитор твой… Увидела она, что он с чемоданом. Глупо так пристала к нему: говорит, как же это, у вас же еще девять дней законных?
- А он?
- "Дела, говорит, срочные. Всего вам доброго…"
Инка просвистела какой-то музыкальный эквивалент поговорки про бабушку и про Юрьев день.
- А ты? А про тебя - ни слова?
Катя не реагировала на вопрос.
- Струсил клиент! Сам себя испугался да той же мамаши: как бы она сюда не заявилась с родительским благословением! Господи, да вечно одно и то же. Я тебе про своего физика-теоретика рассказывала? Кать! Ну чего ты такая… как рыба мороженая? О ком страдать? Сама ж говорила, - с палочкой он… Колченогий то есть? Слушай, ты звякни этой бывшей "звезде" - может, она объяснит, что был ему срочный вызов с работы…
- Да какой еще вызов? Каникулы там! Он же в школу трудоустроился. В начальную школу, в первый класс "Г"…
- Нет, кроме шуток? Так это уж совсем анекдот! И для этого философский надо было кончать? Слушай, подруга… так с этим "бизнесменом" ты и на "Запорожец" не скоро села бы! Нет, Кать, все это для нас чересчур… интеллигентно!
И они захохотали. У Кати толчками вырывался горловой смех:
- Я поняла, почему он этих "горшочников" учить будет!
- Ну?
- Души у них еще чистые… неиспорченные они!
- Слушай, так в яслях же еще чище? Пошел бы нянечкой! - И новый приступ смеха.
- Нет, его самого… нянчить надо! Переводить через улицу… Воду он, наверно, только кипяченую пьет… А как он сказанул один раз Виталию… ну это актер такой, слегка ревновал меня, когда вместе с ним видел… "Пожалуйста, говорит, сделайте так, чтобы мне не пришлось вас бить по лицу. Я, говорит, ни разу не пробовал… а мне бы не хотелось". Ну?
- Ну, умора, Кать! Лопух, и к тому же юродивый, - больше никто так не скажет!
Посмеялись еще. Инка не заметила, когда и как этот смех перешел у Кати в слезы: она была сильно озадачена таким переходом:
- Ты чего, Кать?! Катенька… было бы о ком! Мы ж разглядели: ничего там особо ценного…
- Уйди, - сказала Катя с ненавистью. - Уйди отсюда, пока я тебе… чтоб не пришлось мне бить тебя по лицу!
- Ну вот… - Инка стала обуваться. - Никогда б не поверила, что юродством заразиться можно… В чем дело-то? Чувак же был тебе без надобности, ты ж хотела заиграть его просто - и совсем для другой цели…
- Уйдешь ты или нет? С этими своими словечками? И с целями своими? Я за эти дни отвыкла от них! Отвыкла!!!
Она упала лицом вниз на топчан и завыла. Рука ее сжимала солнечные очки Жени - он, оказывается, так и не забрал их…
27.
- Просьба к отъезжающим занять свои места. К провожающим - выйти из вагона!
Женя Огарышев стоял у коридорного окна. Его слегка притиснули двое пятидесятилетних мужиков - по внешнему виду приличных, но "под градусом": от них, прямо скажем, разило…
- Что ж так на полуслове-то? - недоволен был первый. - Не увезу я тебя, не бойся, все успеешь досказать!
- Зачем же проводницу нервировать? Если я найду ту газету, - могу прислать, мне нетрудно…
- Вот и пришли! Без "если"!
Они прошли в тамбур. Там, видимо, не дали им постоять, разлучили, и пассажир из Жениного купе скоро вернулся. С извинением он оттеснил Женю от наполовину открытого окошка, через которое с перрона подмигивал тот, второй.
- Слушай, - горячился пассажир. - Доскажи! Девчонка-то как же, девчонка? Чем дело кончилось?
- С перрона, что ли, этот роман пересказывать? - фыркнул и развел руками его друг. - Это целый подвал был в нашей республиканской "Молодежке". Не, в двух даже номерах! С продолжением. А чего тебе так занятно?
- Это тебе "занятно"! А у меня своих двое растут! И от старшей я уже имею аналогичный компот! - гневно сказал в окно Женин сосед. И покраснел.
Когда поезд тронулся, он помахал своему провожающему совсем вяло. Будто разочаровался в нем.
(Все это рассказывается вовсе не потому, что наш герой проявлял повышенный интерес к чужому диалогу, к чужим отношениям. Не проявлял он интереса. Просто присутствовал при этом, погруженный в свое).