БЕССМЕРТИЕ
В сентябре 1923 года Репин высказывал в письме к П. И. Нерадовскому мысли о своем столетнем юбилее. Ему представлялось, что к этой поре память о нем уже выветрится.
«…За 20 лет, весьма вероятно, произойдет такая справедливая переоценка ценностей, что работы мои будут уже покоиться в кладовых, а обо мне при редких воспоминаниях устарелых ценителей будут покачивать великодушно головами, повторяя: и это когда-то имело успех… Да, я чувствую, что успех мой был чрезмерен, и я должен быть наказан забвением».
Репин ошибся. Никогда еще слава его не была такой большой, какой она стала в нашей стране. Н. К. Крупская часто рассказывала о том, как высоко ценил картины Репина В. И. Ленин.
Работы его не только не забыты, но каждый вновь найденный этюд или набросок почитается за счастье причислить к уже известным сокровищам. Каждое слово о Репине человека, знавшего его, записывается и издается. Выходит много книг, в которых публикуются новые данные о создании его картин, об обстановке, в которой он работал, о путешествиях, совершенных для сбора этюдов.
В грозный год, когда враг подступил к столице, в торжественный и тревожный день 7 ноября 1941 года И. В. Сталин с трибуны Мавзолея произнес имя Репина в числе других имен, составляющих гордость и славу русской культуры, которую советские воины будут защищать до последней капли крови.
Похоже ли это на забвение, которое рисовалось художнику?
В столетнюю годовщину со дня рождения Репина, когда страна еще истекала кровью в смертельной схватке с врагом, был отмечен юбилей гениального художника и на скромных выставках в разных городах побывали люди в военных гимнастерках.
В канун этого юбилея на Карельском перешейке происходили решающие бои. Километр за километром очищалось от врага шоссе вдоль финского залива, которое шло и мимо «Пенат».
Только некоторая часть советской художественной интеллигенции до последних дней жизни Репина продолжала относиться к нему недоброжелательно, не ценила творческого подвига, совершенного великим тружеником.
Отражение этих настроений проникло и в статьи, опубликованные в советской прессе после смерти Репина.
Одна из них заканчивалась такими откровенными словами:
«Человек, зачеркнувший свою биографию, умер. Пролетариат прошел мимо его могилы.
Перейдем же к очередным делам».
Но пролетариат не прошел мимо могилы своего любимого художника. И поныне советские люди стекаются к ней на поклон из самых далеких уголков нашей страны.
После того как 30 ноября 1939 года Советская Армия перешла финскую границу, дочь Репина Вера Ильинична панически бежала, захватив с собой самое ценное из художественного наследства отца.
Ценнейшие архивы Репина валялись в беспорядке — разорванные, измятые — на столах, на полу, в столовой, на террасе и даже на кухне.
Пришедшие следом за войсками научные сотрудники бережно собрали все эти документы, привели их в порядок. Они хранились в Доме-музее Репина, который просуществовал очень недолго. В 1941 году картины и документы из «Пенат» увезли.
Но в 1944 году отступающие фашисты намеренно варварски сожгли всю усадьбу Репина, и наши части застали уже пепелище.
Советские войска освободили от врага Карельский перешеек, и в канун столетнего юбилея могила Репина оказалась на родной земле.
ОДЕРЖИМОСТЬ
В семьдесят шесть лет Репин написал свой автопортрет. Вы видите лицо старого человека. Взгляд острых, пытливых глаз еще не угас, но человек, сидящий перед вами, очень устал. Жизнь — позади. И хотя художник изобразил себя старым, немощным, но в руке у него палитра, и он еще не раз, преодолевая недуги, испытает перед мольбертом счастливые, трепетные часы.
Между двумя автопортретами легла большая жизнь, наполненная тяжким, непрерывным и мученическим трудом.
С тех пор как ребенком Репин увидел акварельные краски и рисовал ими до изнеможения, пока из носа не хлынула кровь, и до того дня, когда он не мог встать с постели и, умирая, в забытьи все еще в воображении как бы писал кистью, писал своими быстрыми, порывистыми движениями, художник не знал ни одного дня покоя.
Он был предан искусству до последнего дыхания, он любил его беззаветно, очень редко любя то, что сделал сам. Но он не переставал верить, что и ему доведется когда-нибудь узнать радость от созданного своей кистью.
В заметках об искусстве Репин писал: