Не думаю, что В.Лойша сознательно прибег к инсинуации. Можно предположить, что он просто поддался гипнозу повсеместно повторяемой версии, согласно которой, как размашисто сформулировано в очерке, Тарковского "буквально выпихивали в эмиграцию". Не будучи достаточно осведомленным во всех деталях этой печальной истории, он, к сожалению, еще и не потрудился проверить достоверность того, о чем пишет.
Невольно вспоминается недавнее выступление Михаила Сергеевича Горбачева перед деятелями науки и культуры. Говоря об ответственности средств массовой информации в условиях социалистического плюрализма, о неприемлемости необоснованных выводов и суждений, он заметил: "... должен сказать откровенно, появилось много вранья". Вот уж воистину!
Публикация моего письма, в которой я уверен, подтвердит реальность практических выводов из следующих слов в том же выступлении: "И самое главное, что не все и не всегда имеют возможность защитить свое имя".
P,.S. Почему-то В.Лойша посчитал необходимым указать, что его интервью с Тарковским было напечатано в бюллетене "Кино", выходящем в Риге, "в ноябрьском номере за 1979 год тиражом 45903 экземпляра на латышском языке и 19303 на русском".
Мне остается сообщить, что очерк Андрея Зоркого "Притяжение земли" был опубликован в первом апрельском номере "Советского экрана" за 1982 год тиражом 1 900 000 экземпляров. Правда, только по-русски".
Интересно, дошла ли юбилейная публикация в "Советском экране" до самого Андрея Тарковского? Или от него скрыли?..
Штирлиц в Будапеште
Холодным январским днем 1982 года на правительственной даче в подмосковном Усово раздался пистолетный выстрел и - не стало первого заместителя Андропова по КГБ генерала армии Семена Кузьмича Цвигуна. Он ли сам выстрелил себе в висок или кто другой участвовал в этой мрачной акции, точно неизвестно. Отошедший в мир иной даже записки не оставил. Поэтому версий несколько. Но не нам в них разбираться...
Мне сподручнее рассказать о событиях, происшедших за семь лет до загадочного выстрела. Цвигун в них непосредственно не участвовал, но грозное имя его многое в тех событиях определило.
Дело в том, что проделавший блестящую карьеру в системе КГБ, то есть служивший системе с огромным тщанием и удачливостью, генерал имел слабость: ему мало было стать одним из главных повелителей Лубянки, Героем соцтруда, хотелось еще и слыть писателем - прозаиком и сценаристом. Именно слыть, потому что для "быть" особых предпосылок не было, хотя бы из-за перегруженности ответственной и даже опасной государственной работой. Когда было писать-то?..
Под псевдонимом Семен Днепров у Цвигуна вышли две книжки - "Тайный фронт" и "Мы вернемся". По последней в семидесятые годы было снято три двухсерийных фильма. За реализацию грандиозного проекта (огромные деньги на постановку, шестикратный авторский гонорар и пр.) с готовностью взялся Игорь Гостев, режиссер вполне средних способностей, но с несомненной деловой хваткой. Он понимал, что фигура сценариста, скрывшегося под псевдонимом, обеспечит не только в течение нескольких лет безбедное существование для постановщика, но и обещает впереди звания, призы, лауреатства. Так потом и случилось.
Наградами уснастился уже первый фильм трилогии - "Фронт без флангов". Среди прочего он был удостоен Золотой медали имени А.П.Довженко "За лучший военно-патриотический фильм". По статусу медали ее можно было получить только один раз в жизни, сколько бы ты ни снял потом военно-патриотических фильмов.
Однажды я застал своего непосредственного шефа в Госкино Бориса Павленка отбивающимся от Цвигуна по телефону: тот требовал еще одну Залотую медаль Довженко, теперь за второй фильм трилогии, за "Фронт за линией фронта". Павленок терпеливо объяснял, что по статусу медали это не положено, никак невозможно, исключено. И устоял. Я еще подумал: а я бы смог? Вряд ли...
Был и третий фильм - "Фронт в тылу врага". Как уже говорилось, тоже из двух серий.
Остается удивляться трудоспособности и просто способностям генерала КГБ, осилившего такой впечатляющий объем литературной работы, причем в весьма специфическом жанре, каковым является сценарная драматургия. Никаких редакторских проблем при прохождении сценариев через Госкино, насколько помню, не возникало. Сценарии были крепко сбиты, снабжены сносными диалогами - словом, были не очень выразительны, но вполне кондиционны. За этой кондицией угадывалась крепкая рука профессионала.