Мемуары Бориса Владимировича Павленка "Кино. Легенды и быль" ("Галерия".Москва.2004) стоят особняком. Они единственные, кажется, написаны от лица в определенном смысле "пострадавшего": его грубо, с оскорбительно пьяной развязностью, хамски выгнали с последней работы. Эти воспоминания написаны с сарказмом, яростно, с горечью. И с совершенно ясных позиций. " V съезд стал первым отрытым оппозиционным выступлением творческой интеллигенции против партии и Советской власти, - пишет он. - Я был на этом съезде и со стыдом смотрел, как "захлопали" доклад Кулиджанова, не дали закончить выступление Ермашу, согнали с трибуны вовсе не робкого Никиту Михалкова, пытавшегося воззвать к благоразумию, как поносили великих режиссеров... А после выступления делегата от Грузии Эльдара Шенгелая я ушел со съезда... Я понял, что это безответственное сборище, если возьмет власть в свои руки, приведет советский кинематограф к краху. Однажды кто-то из мосфильмовских крикунов, претендующих на руководящую роль, решил подкрепиться мнением американского авторитета - крупного продюсера - и с надеждой спросил: как он смотрит, чтобы управление на студиях отдать творческим работникам? Тот ответил коротко:
- Это все равно, что управление сумасшедшим домом отдать в руки сумасшедшего".
Наверное, со стороны и я могу быть принят за "пострадавшего". Нас, таких, уже и в живых почти не осталось. Надо торопиться вспоминать. Хотя бы для пользы "матери истории". Уже нет Ермаша, Баскакова, Александра Караганова, ректора ВГИКа Виталия Ждана, оргсекретаря Союза кинематографистов Григория Марьямова, главного редактора "Искусство кино" Юрия Черепанова, нет режиссеров Бондарчука, Озерова, Ростоцкого, Лотяну, Згуриди, Кеосаяна, документалиста Гутмана, народного художника СССР Михаила Богданова, актеров Всеволода Санаева и Лидии Смирновой, критика Ростислава Юренева... Тут, пожалуй, остановлюсь, дабы не затягивать мортиролог. Но и не грех повторить имена этих людей - талантливых, достойных, в большинстве своем даже выдающихся, и - отвергнутых, но не просто так, а под улюлюкание.
Оказавшись под колесами паровоза, поздно спрашивать, почему он не пошел по другой ветке. Можно ли было V съезд кинематографистов провести так, чтобы он не стал фактическим суицидом для кинематографической отрасли? Можно, если бы и вся страна с меньшими для себя утратами нашла дорогу от социализма к капитализму.
Трагедия, думаю, состояла в том, что для насущных перемен не нашлось достойных, чтобы возглавить. Система настолько сама себя измотала, истончила, измочалила, что давно на высшие свои посты была способна выдвигать только тех, кого она выдвигала. Для большого дела не находилось адекватного масштаба мастеров.
Кадры решают все, заявлял когда-то тиран и уничтожал лучших. Во главу угла надо поставить "человеческий фактор", поучал в свою очередь велеречивый дважды последний - последний генсек, и последний президент СССР. От одного до другого - годы взлетов и катастрофических утрат, но неизменной была тенденция к уменьшению личностного масштаба лидеров. Дошло до того, что народ стал стыдиться их и над ними потешаться.
Один с потусторонним каким-то энтузиазмом увешивал себя орденами и заставлял журналистов писать за себя книги о себе, а потом торопился получить за них медали и премии; другой под байку о "новом мышлении" пустил по ветру европейские плацдармы, не им завоеванные, но принял за это Нобелевку от лукавого комитета. Третий по пьяному делу забыл про Крым, а пока крепло его рукопожатие от работы над документами, самые расторопные рассовали по карманам все прочее народное достояние.
Человеческий фактор - всегда конкретный человек, хотя и обзови его фактором. Фактор Горбачева был сброшен и смят фактором Ельцина. В остатке получился фактор народной беды.
Мы пережили увлечение и Горбачевым, говорившем без бумажки, что, после сериала из старцев, ошеломляло, и Ельциным, ходившем по Москве в туфлях за 29 рублей и ездившего в "Москвиче". Чудилось, что где-то там, наверху, есть некий, глубоко продуманный план действий, который приведет нас к жизни лучшей, чем была.
Но утекало время, а нищенство не иссякало, а множилось. Старики и всяческие бомжи зарылись в помойки, больные коротали свои последние жизненные сроки по очередям в поликлиниках, на месте пионерских лагерей возросли чьи-то крепости за трехметровыми заборами... Долго казалось, что нельзя же это было произвести просто так, как говорится, сдуру. Наверное, кем-то просчитаны, казалось, ближайшие последствия от такого рода действий. Пусть не по уму, то хотя бы из сострадания. Нет, не нашлось кому продумать стратегию. Оказалось, что осознанные планы есть только у жуликов и хапуг. А у кого их не было, те строили дворец в "Форосе" или парились в бане после тенниса.