Наливание
Твои ресницы, словно коромысла,
Легко несут большие ведра глаз,
Что так полны живой небесной сини,
Плескающейся даже через край.
Я ждал:
а вдруг плеснешь в меня случайно,
И брызги жгуче звездами сверкнут
И ослепят,
чтоб я других не видел…
Но ты те ведра
мимо пронесла.
Не губы, не колени и не бедра,
А ведра глаз твоих меня пленили,
Их было два.
С ресниц они свисали,
К тому же ты с утра их налила…
И я все ждал:
а вдруг пройдешь и спрыснешь,
Вдруг отольешь,
пускай непроизвольно…
Но мимо ты прошла,
не отлила.
И я с тоски
свои глаза налил.
Давай не говорить
Давай не говорить о лете,
лоскутик памяти порви.
Сегодня нет со мной
на свете
ни колоска твоей любви.
Судьбы моей поникли перья,
любви загнулся колосок.
Порвалась ниточка доверья,
и выпал дружбы волосок.
Подохла в клетке птичка страсти,
котенок ласки не поет.
И щепочка былого счастья
в корыте памяти плывет.
Давай погасим пламя муки,
обиды тряпочку порви.
Меж нами дырочка разлуки
и нет ни корочки любви.
Ты не смотри на это косо,
как ясный полдень на грозу.
Ведь я нашла отличный способ
немножко выжимать слезу…
Любовная рыбалка
И полноводная — спасибо! —
Течет любовная река,
И плещет женщина, как рыба,
В счастливой хватке рыбака.
Года к нам, женщинам, суровы,
Недолог путь наш до зимы.
Поэтому всегда готовы
К самопожертвованью мы.
Кто он, мужчина? Камень. Глыба,
Нам созданная на беду.
А женщина — она, как рыба,
Попасть стремится на уду.
Чего нам, рыбкам, не хватает?
Зачем в тщеславии пустом
Любая о крючке мечтает,
Особенно о золотом?..
Так шли разбойники на дыбу.
О женщины! Святой народ…
А он, мужчина, ловит рыбу,
С ухмылкой бормоча: «Клюет!»
Река недвижна. Солнце парит.
Подсечка! Хриплый шепот: «Есть!»
Вот он поймал ее и жарит,
Когда изжарит, будет есть…
Красивы под пером поэта
И наше счастье и беда…
Не говорите мне, что это
На постном масле ерунда.
Морской волк
Как на штык напороться,
оказаться под танком —
если влюбится боцман
в жену кавторанга.
Что за казус случился,
аж душа замирала, —
бедный юнга влюбился
в жену адмирала.
И она — вот мученье! —
умудрилась влюбиться.
Адмирал с огорченья
все хотел утопиться.
А потом закричал:
— Как посмела ты, дура,
я служить начинал
со времен Порт-Артура!
А она закричала:
— Не держи меня в клетке,
ты подумай сначала,
мы ведь с ним однолетки!
Адмирал зарыдал,
и она зарыдала.
И решил адмирал,
что не нужно скандала.
Дал супруге развод,
и (секрет вам открою)
очень дружно живет
с ее младшей сестрою.
Кризис жанра
Мой друг, вас нет в моих стихах,
и это очень странно:
ведь между нами было — ах! —
подобие романа.
Писала я в своих стихах
об этом постоянно,
что между нами было — ах! —
подобие романа.