— Ха! — басом встревает Семен с 10-го этажа.— Я их уже с травматическим пистолетом гонял, ноль внимания. А электричество,— добавляет он,— на днях отрубалось потому, что крыша течет каждый год. И каждый год ее халтурно ремонтируют. А потом она снова протекает, и вода заливает щиток.
— Как только снова будет заливать — напишем коллективное заявление,— решает Вика.
— А что с 1-м этажом? Мы его благоустраивать собираемся? — напоминаю я.
— Без вахтера бесполезно. Я уже цветы ставила — пропали,— вздыхает старшая по подъезду.
— Если каждый будет считать первый этаж частью своей ответственности, никто не промолчит, если увидит вандалов! — уверен Владислав.— И потом, у нас никогда не было такого молодого подъезда! Нашим детям здесь жить. Давайте наше маленькое пространство обустроим для них[36].
Скорость чтения на диалоге большая, и читатель не успевает воспринимать объяснение, кто это говорит и при каких обстоятельствах. Давайте понизим темп происходящего, разбив диалог на части маленькими информационными вставками.
Все началось с собрания инициативной группы подъезда, на которое пришли восемь соседей.
— Так что будем делать с «писающими мальчиками»? — вопросил седенький Борис с восьмого этажа — и все стыдливо покосились на желтые потеки на лестнице.
Моему блочному 10-этажному дому в Южном Бутово 16 лет. Жильцы 40 квартир — расселенные обитатели уничтоженных пятиэтажек на Филевской ветке метро. Консьержки нет, как нет и любых атрибутов уюта: цветов, картин. Все пусто и темно. Есть дверь с домофоном, но она не спасает. Промоутеры каждое утро засоряют подъезд листочками с рекламой пиццы и пластиковых окон, а жильцы каждый день исправно выбрасывают их на пол. Картину дополняют изрисованные лифты, туалет между 1-м и 2-м этажами и тараканы в холле.
Вика, тонкая блондинка с томным взглядом, вызвалась быть старшей по подъезду.
— Вика, как только увидите компанию на лестнице — звоните нам, мужчинам,— предложил Владислав, полнощекий интеллигент в очках.— Хоть ночью звоните. Один раз выйдем, поколотим — и больше не вернутся.
— Ха! — басом встрял Семен с десятого этажа.— Я их уже с травматическим пистолетом гонял, ноль внимания. Кстати, электричество на днях отрубалось,— неожиданно сменил он тему.— Потому что крыша течет каждый год. И каждый год ее халтурно ремонтируют. А потом она снова протекает, и вода заливает щиток.
— Как только снова будет заливать — напишем коллективное заявление,— решила Вика.
Усилий предыдущего состава инициативной группы хватило на то, чтобы сделать кабинку для вахтера. Было это во время взрывов в Москве, а когда дома взрывать перестали, пыл иссяк, и консьержка так и не появилась.
— А что с первым этажом? Мы его благоустраивать собираемся? — напомнила я.
— Без вахтера бесполезно. Я уже цветы ставила — пропали,— вздохнула старшая по подъезду.
— Если каждый будет считать первый этаж частью своей ответственности, никто не промолчит, когда увидит вандалов! — провозглашает Владислав.— И потом, у нас никогда не было такого молодого подъезда! Нашим детям здесь жить. Давайте наше маленькое пространство обустроим для них.
5. Бессодержательный диалог
— Добрый день, уважаемые участники конференции!
— Добрый день! — поздоровалась публика.
— Как настроение? — продолжал раззадоривать нас ведущий.
Диалог должен быть абсолютно необходим для конфликта. В противном случае его следует выкинуть.
Иногда автор задает важный для конфликта вопрос, но на него следует очень банальный ответ:
— Почему игра происходит в Рязани?
— Рязань — очень интересный город, здесь очень много интересных мест, которые подходят для разных необычных заданий.
Следовало добиваться более интересного ответа или выкинуть этот.
6. Перебор с авторской речью после слов героя
Когда в репортаже появляется длинный диалог, он очень тяжело читается, если пояснение автора находится за каждой репликой героя:
Хлопает дверь подъезда. За нашими спинами, вжавшись в стену, семенит крашеная блондинка неопределенного возраста вокруг сорока пяти.
— Здравствуйте,— с вызовом говорю я. Она вздрагивает.
— А у нас собрание.
— У меня денег нет! — пятится в лифт дама.
— А вас что, все в нашем подъезде устраивает? — наступает на нее Владислав своей мощной фигурой.
— Да! Меня все устраивает! — отвечает она.
36
Фрагмент черновика одного из моих репортажей. У меня много неблестящих текстов, и, как видите, я так строго критикую не только других, но и себя.