− Хорошо", − отвечал ему я, согласен. "Меняемся обязанностями. Ты принимаешь больных, а я гоняю котов?" Почему-то он не согласился.
И вот, в один прекрасный день, ползу я по полу, чтоб заглянуть под шкаф с историями − а не затаился ли там с ночи кот, а в спину окончательно растекшаяся по креслу (вонючему-превонючему, котом помеченному) Яфа лениво цедит мне вслед — достань-ка такой-то номер истории.
И обидно мне стало — дальше некуда. Сел я на пол, и сказал им, что все-таки я доктор, мое дело — лечить больных, а не гонять котов и носить секретарше "номер такой-то".
Но я был не понят. На мои слова просто никто не обратил внимания.
Вот охранник у нас — сам с высшим образованием, работая в таксопарке, без отрыва от производства закончил технический ВУЗ. И Яфа успешно закончила вспомогательную школу. Мне кажется, что именно разница в полученном ими образовании каждый раз ввергала Яфу в преоргазмоидное состояние, когда прищелкнув пальцами она отдавала команду: "Алекс! Несс!" (было очень похоже на команду "Пиль!" охотничьей собаке), и тот срочно несся на кухню готовить ей растворимый кофе. Боялся он Яфы до икоты, Фоц — до обморока, клиентов — до шока. Единственный, кого он не боялся, — это, увы, я, и как только образовывался в потоке больных короткий перерыв — мне б воздуху вдохнуть, он врывался в кабинет с рассказом о своих многочисленных несчастьях и просьбой за него куда-либо позвонить — Иврита (с ударением на первый слог) он лет за восемь в стране не выучил — потому что не ходил в ульпан, а в ульпан он не ходил, так как экономил деньги на автобус…
А потом я целый месяц болел пневмонией, и когда вернулся на работу, его уже там не было.
Как я ехал на работу
Я плохо ориентируюсь, могу сто раз по одному месту проехать, а на сто первый запутаться. Естественно, что в голову пришла мысль об электронном навигаторе, который называется GPS.Но вдруг я с ним не справлюсь? Для тренировки решил взять поехать с этой штукой по известному маршруту на работу в С. Включил себе и поехал. Выезжаю на шоссе, а GPS мне и говорит вполне человеческим голосом на хорошем иврите: а теперь поверни налево — а слева — сплошной металлический барьер. Я еду дальше, слева от меня тянется все тот же барьер — а прибор продолжает — а теперь развернись, а теперь развернись — и тут я догадался, что подсознательно ввел в прибор СВОЙ адрес как цель маршрута, вот бедный прибор и пытается претворить в жизнь вопль моего бессознательного — домой, домой, домой!
Словно лесной пожар
Город моего пропитания Симтаот находится в зоне обстрела ракетами… И оттуда на город сыплются какие-то ужасные железки самодельного производства — одна железка вставляется в другую и поджигается, получается летящая ракета. А потом это с громом и треском падает на улицы города, птицы стаями срываются с деревьев, а люди стаями же бегут в дурдом, при этом — диалектика! — не было б ракет, не было бы и компенсации от властей за психологический шок.
Иногда мне кажется, что палестинцам ракеты покупает Фоц — по крайней мере, обстрелы каким-то таинственным образом связаны с днями ее получки. Цель этой деятельности — показать городским властям, что она не зря получает зарплату. Не было б этих болванок, падающих с неба, не отстегнуло бы государство 12 миллионов долларов на помощь пострадавшему населению. Впрочем, есть отдельные индивиды, бегущие из Симтаота в Германию, и трясущие там фотографиями Хиросимы и Нагасаки в доказательство невозможности их дальнейшего израильского проживания, и в свете пережитого ими, просящих поскорее предоставить им вид на жительство.
Источников дохода в городе С. мало, рабочие места ограничены, а те возможности работать, которые есть, в населении непопулярны. Почему-то в стране исхода — "восточный женщин" в основном работали в качестве контролеров ОТК, а "восточный мущщин" − "в торговле", поэтому "завод — фабрик работать" никто особенно не рвется. И вообще, многие жители города знают, что пальцев на руке — пять, только все время забывают, на которой.
В народных глубинах, я думаю, ходит такой разговор — один "мущщин" говорит другой "мущщин" — "пады психиатыр, скажи ему туда сюда, нерви, мол. Братишк мой психиатыр хадыл, сестрёнк хадыл — и оба дэнги палучил". При этом надо учесть, что бывший советско-восточный человек слова "нет" не понимает — для него это слово просто непонятно − как так "нэт" на старосоветском местном диалекте переводится как "дай" — "дай мине бакшиш, и будэт тэбе "да", − т. е. как предлог выманить взятку. Дать ему сейчас нечего, а нужна ему "справк" чтоб никогда в жизни работать не пришлось. Если он не получает требуемое немедленно, то начинает злобно-монотонно нудеть: "ви мой врач, ви мине должен". Потом начинает орать. Вслед за этим начинает орать громко. Потом происходит вынос восточного тела из медицинского учреждения… Мое описание быта и нравов местного дурдома будет неполным, если я не расскажу, во-первых, о типичном восточном анамнезе — оказывается, всех девушек в возрасте лет 15 украли, а когда отец украденной "пашел гаварыт" с обидчиком — его, оскорбленного, облили бензином и сожгли. Явления эти, я имею в виду поджоги отцов, часты и повсеместны, как костры средневековой инквизиции в Европе. Так что если случится после захода солнца лететь на самолете над теми местами, внимательно смотрите вниз. Увидите костры пожарищ, знайте — это горят Отцы.