Оттуда у парня симтаотская грусть − вторая часть
Но на этом приключения не закончены − пришел аксакал − целых два зуба торчат, зато оба снизу. Звать то ли Ебибай Заебаев, то ли Заебай Ебибаев − в общем, хорошо зовут, как надо. Он интеллигентная человек был, играл на народная инструмент (вспоминается все тот же антисемитский анекдот, где два еврея − шахматный турнир, так вот, по этому анекдоту − три еврея какраз − ансамбль русских народных инструментов). Почтенный всегда ко мне ходил с тем, что ему плохо, но лекарств никаких принимать он не хочет, а я должен был говорить ему в ответ "ну Ебибаюшка, ну пожалуйста, ну откройте хлебалушко, но положите туда таблеточку). А тот, потупив глазки "не буду" и плечиками кокетливо поводит "чито я знаю, вдруг от лекарств печенк-селезенк плохо будэт? Дааа?". Я сказал, что особого смысла в наших встречах я не вижу. Вследствие недостатка того, что джигит не выполняет моих указаний. И тогда аксакал стал на мине кирчать, что я как врач ему должен, а если нэ так, то он мине туда-сюда. Я в подобных ситуациях бывал и ранее, обычно я тогда выводил клиента из помещения поликлиники (охранник, отсутствовал, как обычно, так как был послал по делам секретарши − за сигаретами, кажется). Основная проблема вывода плохого дяди состоит обычно в том, что я часто забывал выкидывая клиента сначала открыть перед ним дверь
− Ой! Не проходит! Да надо же! А если еще разок попробовать! Ой! Опять не прошел! Ах ты Господи, дверь-то закрыта на ключ! Аксакал от этой перспективы взвыл:
− Тыбя зарэжут, − у мине родственники сущие звэри!
Вообще-то, это слова серьезные, зря ими не бросаются, и когда в прошлом трудящийся Востока характеризует земляка "сущим звэрем" к этой характеристике нужно отнестись серьезно. В общем, скандал был славный, но не могу себе простить остроумия за дверью! Когда он исчез, наконец, сообразилось мне:
− Я врач, и что-то ему должен, а он-то как музыкант, соответственно, тоже что-то должен, а именно − пусть ходит с барабаном!
Но вглядись, и ты услышишь, как веселый Ебибаев с барабаном вдоль по улице идет!
Чего тебе еще надо?
У меня на приеме в кабинете сидят слабоумный старичок и его сопровождающий Миша, в прежней своей жизни — врач.
Раздается телефонный звонок, звонит моя подопечная, отличившаяся тем, что не только видела страшную народную галлюцинацию — "черного человека", но и умудрившаяся создать его фоторобот — нарисовать его портрет. Кроме того, она еще стала писать стихи — это случилось с ней после того, как в машине ее сына совершенно случайно нашли наркотики. Валя не только пишет стихи, но и читает мне их вслух. Нараспев. Например, такие строки:
На этот раз Вале как всегда нужна какая-то справка чтобы попробовать где-то урвать что-то для себя на халяву. Стыд на вороту у поэтессы и художницы не виснет, ее выгоняешь в дверь, она лезет из унитаза. Телефонная беседа длится с перерывами минут двадцать, мне звонят Валина дочь, ее "свекровка" и прочая родня. Все просят писать в тюрьму, и основной аргумент "мне очень надо, а Вы говорите нельзя".
С трудом закончив разговор с Валей я возвращаюсь к старичку и его сопровождающему.
− Ты чего, — говорит мне бывший доктор, (мы ровесники, давно знакомы, и поэтому на ты), — зачем так сердиться, ты ж просто на работе, легче надо ко всему относиться.
− Сейчас я тебе все объясню − несомненно ты прав, грех сердиться, но пойми − эта дама получила благодаря мне стопроцентную инвалидность, не без моей помощи — почти задаром машину, сын оформлен у нее шофером. Во время моего монолога лицо Миши заметно багровеет, по лбу начинают тянуться тучи.
− Смотри, ты сам злишься!! — почти в восторге закричал я.
− Ё. мать! − что ей еще надо? — стукнул Миша кулаком по столу. Место в Кнессете?
− Нет, чтоб я написал в тюрьму, где сидит ее сын о том, что ей плохо без него и от этого психическое состояние ее ухудшилось. Чтоб его пораньше отпустили.
Кстати, та же Валя, о которой написано выше в заметке, долго говорила мне о "сердце матери", имея в виду свое исстрадавшееся сердце.
Мне кажется, что сама по себе Валина идея неплоха, обычно в матери много внутренностей − печень матери, например. Или почки. Мучительно обдумывая, как можно улучшить помощь страждущему населению, пришел я к мысли что надо создать "справк" универсальный, отрывающийся как бумага в сортире — "данным удостоверяется, что подателю сего нужно немедленно дать ВСЁ (большое, ковер, телевизор − вычеркивать запрещено!), сына освободить из армии (тюрьмы) − тут как раз ненужное надо зачеркнуть, выдать квартиру на первом, втором, последнем этаже (ненужное можно зачеркнуть, а можно и не зачеркивать), снять все налоги, оплатить поездку в реабилитационных целях к родственникам в Германию, Нальчик и Самарканд.