— Нет, видишь. — Она держит один палец в воздухе. — Я решила, что я отвергаю твои предпосылки.
Иногда она такая милая.
— Неужели?
— Действительно. — Она резко кивает. — Я уже говорила тебе, я рада, что пошла с Триной. Ты сказал, что мне нужно было убедиться, что я могу выйти и хорошо провести время, не теряя контроля. И я так и сделала. Я многое доказала самой себе в ту ночь. Как я уже говорила, в том, как все закончилось, не было твоей вины.
Когда выражение моего лица показывает, что я не совсем убежден, она вгрызается.
— Ты и я могли бы вернуться к однозначным числам, пытаясь взять на себя вину за все, что когда-либо случалось с каждым из нас. Это игра с нулевой суммой. Ничто из этого не является полезным.
— Меня беспокоит, что это начинает обретать смысл, — говорю я, подавляя усмешку.
— Мне пришлось убедить себя, что я действительно изменилась. Для меня эта ночь показывает, что у меня есть. И я делала это с тобой в своей жизни. Знаешь, что еще? Ты тоже изменился. Большую часть времени, что я тебя знаю, у тебя была эта проблема на плече. Сражаясь со всем миром на тысяче фронтов, всегда готов нанести удар, прежде чем он нанесет его тебе. Я больше этого не вижу. Нравится тебе это или нет, Эван, ты смягчился к старости.
— Иисус… — Я хватаюсь за грудь. — Прямо в сердце, Фред.
Она пожимает плечами, глядя на меня.
— Это называется ростом. Преодолей это.
Я не знаю, откуда берется эта новая энергия, но я не ненавижу это. Она жива, счастлива. Светиться тем старым огнем и воодушевлением. Как будто она могла превратить песок в стекло одним движением.
— Мы выросли как пара, — продолжает она. — Но я надеюсь, что мы можем вырасти еще немного.
Это похоже на то, что мне завязали глаза, как будто она ведет меня в темноте, а я следую за ней, немного испуганный и выжидающий. Она что-то задумала. Что-то одновременно ужасное и захватывающее. Это как в тот первый раз, когда я смотрю, как она с разбегу прыгает с пирса, но на этот раз она держит меня за руку.
— Я сижу здесь уже некоторое время. И я подумала… —Жен подходит ближе и кладет руки мне на грудь. Мои мышцы дрожат под ее ладонями. Мы оба знаем, что ее прикосновения делают со мной.
— Я думаю, тебе, вероятно, следует жениться на мне.
У меня пересыхает во рту.
— Это верно?
— Сделать целую кучу детей.
— Целую кучу? — Я не чувствую своих пальцев. Звуки, издаваемые океаном превращаются в резкий звон в моих ушах, когда моя грудь расширяется от прилива чистой, нефильтрованной радости.
— Я буду управлять отелем Маккензи, а ты можешь быть отцом-домоседом и растить наших семерых детей.
Замолчав на мгновение, Жен смотрит на меня сквозь густые ресницы. Затем она протягивает красную газировку.
— Если ты хочешь, — говорит она озорно, хотя выражение ее лица передает другое. — Это я спрашиваю.
Я даже не уверен, что я все еще стою. Но я тоже не идиот.
— Да, я хочу.
Пальцы дергают меня за рубашку, она наклоняется, чтобы прижаться своими губами к моим.
Я все еще наполовину ошеломлен в течение нескольких секунд, прежде чем мой мозг перезагружается, и я обнимаю ее, крепко целуя. Эта удивительная, абсурдная женщина, которая понятия не имеет, во что ввязывается.
— Тебя скоро стошнит от того, как сильно я тебя люблю, — говорю я ей, убираю ее волосы с плеч. — Я испытываю к этому полное отвращение.
— Я принимаю это пари. — Она наклоняет голову, чтобы улыбнуться мне, затем пытается поцеловать меня еще раз.
— Послушай. — Я держу ее неподвижно. — Не пойми меня неправильно, мне нравится этот план. Что бы ты не ела на завтрак, давай придерживаться этого. Но как насчет… — Черт, я не знаю, как это сказать. — Ты знаешь, твой отец. И твои братья. Я почти уверен, что где-то у них вырыта яма с моим именем на ней.
— А как насчет твоего брата? —возражает она.
— Какая разница. Они либо одумаются, либо нет. Ты — то, чего я хочу. Единственное, о чем я когда-либо просил. Я думаю, что на данный момент я в некотором роде имею на это право.
— Ну, у меня такое чувство, что Купер придет в себя раньше, чем ты думаешь.
Впервые в жизни я могу представить свое будущее дальше, чем через несколько дней. Чувство семьи и безопасности. Постоянство. Я и Жен, женаты и блаженно счастливы. Я улавливаю проблески того, каково просыпаться рядом с кем-то, зная, что она не спешит улизнуть с обувью в руках.
— Серьезно. Мы делаем это? — Я спрашиваю грубо. — Потому что, если ты думаешь, что тебе нужно было придумать какой-то грандиозный жест, чтобы вернуть меня, ты могла бы просто показать мне свои сиськи. Я бы сразу сдался. Без вопросов. — Я прикусываю внутреннюю сторону своей щеки. — Я не хочу, чтобы ты думала, что нам нужно пожениться, чтобы доказать, что это реально.