Я глянул на норд-ост. Оттуда, подметая дюны, на нас медленно шла тёмная, неясно клубящаяся стена. В просверках зарядов бесновались, поднимаясь к ослепшему небу, миллионы кил песка. В приёмнике даже сквозь фильтры стал пробиваться визгливый, наждачный шорох помех. Электробуря. Сообщения в Сети о них появились лет двадцать назад. После того, как в 2020 союзнички вволю оттянулись с «погодным оружием» — новейшей (тогда) фишкой свихнутых тотальным контролем мозгов. Буря шла, разбрызгивая снопы зарниц, набирая силу, скрывая в своём кипящем злобой нутре призрак нездешнего Шаи-Хулуда. Волосы на загривке зашевелились. Пора было подумать о спокойной старости. Или хотя бы о том, как до неё дожить.
Мы загасили стробов и, увязая в песке, побежали к серому, полузанесённому складскому модулю доступа. Контрольная панель приветливо темнела в глубине стеклитового козырька и реагировала на клики со страстностью двухнедельного трупа. Шум помех в ушах стал напоминать заупокойный салют. Я врубил внешние динамики и стал ОРАТЬ на дохлую железку, на идиотских техников снабженцев, на сранскую срань и бардак…
— Голосовой доступ активирован. Вас приветствует система охраны «Сфинкс-М» Объекта номер 7332 Корпуса Мира Союза Мира. Пожалуйста, введите правильный код авторизации. Внимание! Начат обратный отчёт времени: 30 секунд до активации защитной системы. Привет семье, ха-ха-ха!
Шутка удалась. Голосок был ангельским, он был пением, ластился медовыми колокольцами. Отправляя нас сюда, этот штабной пидор-Путр ни словом не обмолвился об этой фишке. Обидно, когда тебя наконец-то хотят поиметь, а ты не в настроении. Обидно — и глупо. Я кивнул Машке, и она вынула из бедра сканер.
Вдох, выдох, ментат. Голова зазвенела, как хрусталь на горном ветру! Ну что, ссуки, похихикаем?!
— Пароль? — с надеждой спросил я у шайтан-коробки.
— А почему вы спгашиваете? — незамедлительно отозвалась она с долей здорового идиотизма.
— А почему вы отвечаете вопросом на вопрос? — вырвалось у меня прежде, чем мозг догнал язык.
— А как вы думаете? Я — с трудом…
— Пулемёт дашь?
— А вам зачем? 20 секунд до активации защитной системы!
Я на пару секунд задумался. Изворотливостью система напоминала мою бывшую.
Значит, пора ломить в лобовую!
— Открой!
— А волшебное слово?
— БЕГОМ, бля!
— А… я буду ласковой, как котёнок.
Маха поднялась с колен и показала большой палец. Даже сквозь поляр забрала её глазки, серые, юркие, словно мышки, неподетски сверкали. Блин, да девочка явно получала от всего этого кайф! Дверь подалась внутрь, распалась на сегменты, распласталась по стенам. Проходя мимо зловредной консоли, мой бронированный кулак вмял кибер-ехидну в её чорное логово.
PAUSE
Обрешётка лифта скрипнула и нехотя уползла наверх. «Маленький, симпатичный склад» выглядел, как пещера Диаблы. В мерцании флура на… 125 метров протянулись полки, стеллажи, посадочные гнёзда, резерверы… Игрушками, спящими здесь в своих пыльных колыбельках, можно было вооружить пол-Корпуса. Что, на мой ламерский взгляд, ярко обосрало Устав на Локальный Конфликт. Ну что же, теперь, по крайней мере, можно дотумкать, отчего мне «забыли» сообщить код доступа: такой сюрприз мог испортить праздник самому оптимистичному американскому стратегу. У меня мелькнула озорная мысль: вызвать транспорт и привести пару-другую кассет с пауками на базу, чтобы и там смогли на своей шкуре оценить Путров юмор. В середине, отгороженный пластиком, виднелся контрольный кубик. Бури обычно продолжались полчаса-час, так что можно было передохнуть. Я расселся на единственном адаптируемом кресле, Маха в своём лёгком «Скауте» пристроилась прямо на выхаканной ей (так, забавы ради — что ей какая-то складушка после «Сфинкса»?) консоли. И нахально грызла орешки, стервочка:). Равин где-то шлялся — от стен эхом отдавались его шаги. Я потянулся к микроволновому холодильничку. Через секунду мы вкусно хрустели замороженным безалкогольным «Duff» на палочках. Было сумрачно (Маха выхакала зачем-то и здешний флур… или случайно?), прохладно, тихо… Я вывел на внешники свою подборочку будджаза. «Спелый снег» стал мягко убаюкивать нервы, заметая сознание, разглаживая задумчивые морщины. Вскоре Маха пересела ко мне на колени… пребольно заехав при этом откинутым шлемом по носу. Я включил стереокамин, и стало совсем уютно. Редко в суматошной кадетской жизни выдавались такие вот моменты полного отрешения, чистого, без мыслей, наслаждения ощущением успешной, удавшейся на сегодня жизни. А потом, после выпуска… личные отношения в командах не поощрялись. И я, пожалуй, впервые за три года расслабился… отчего мне снова нипострадали нос, но уже кулачком:
— Не лезь, командир — дай музон втянуть.
— Расслабься, котёнок, нам нидадуд — я шутливо куснул неосмотрительно близкое ушко. Нос дёрнулся в ожидании плюхи — но его на этот раз просто легонько обдули, извиняясь. Никогда бы не подумал, что у ментата такие упругие побочные эффекты.
Секс в виреале оказался очень… очень виреальный. И потом совсем не хотелось курнуть.
ASSAULT
Буря кончилась внезапно, как жизнь. Маха вновь стала вторым техником, Равин усердно делал вид, что «усё путём». Стробы были загружены: две кассеты середняков, немного птичек, батарейки к скафам, прочая-разная бижутерия и (Ах ты, моя прелесссть! Моя радосссть!) комплексная защитная шняга «Моген Давид 2», непонятно как затесавшаяся на русский военный склад (Они таки да, везде?!
Слава Б-гу). Сейчас переместимся на точку — и фиг ты у меня проскочишь!
Авотхрен. Ещё на дальних подступах я понял, что дело пахнет черепашкой: в эфире ор, народ явно кого-то мочит. И тут же приказал своим врубаться в нейросеть.
Ооо… Как можно описать чувство, что ты — стоглазая рука? Ощущение всемогущей растворённости, теплоты, близости, что глубже секса? И ты, именно ты, командир, мягко управляешь этой безликой, слепой силой, указывая ей цели, остро ощущая устремления, напряг, пульс завораживающего безошибочной слаженностью танца ярости? Не остаётся слов — лишь восторг, разрывающий изнутри! стальными когтями! утлую клетку твоей груди! Высшая свобода — свобода от собственной индивидуальности! Не знаю, что чувствуют другие: никогда не было случая об этом заговорить — но по мне это то, ради чего стоит умирать!
И сейчас кто-то (ох…) почувствовал это на своей шкурке. В тот момент мне стало понятно, что делают деревья осенью. Кажется, это пропал Семэн, третий центровой, разменка, по сути-то. И всё же, всё же… И я врубил форсаж. И тут атака кончилась. Всюду и сразу. Я дал по нейросети отбой, и моя призрачная фаланга стала таять по мере отключения.
Снаружи блокпост выглядел почти-100. Так, немного прямых лазерных попаданий и… хм, какие-то язвы на стенах. Но окрестности были круто заплёваны. Причём — хаотично, будто палили вручную. Хочу быть понятым правильно: снайперов у нас на этой миссии всего трое, но чтобы прохлопать первую волну (судя по вреку, тут американы пустили мальков плюс середняков максимум) до самых стен… Спали они там все, что ли? Или прошёл вторичный хак? Блин, да что ВООБЩЕ могло вырубить ВСЕ системы раннего оповещения?! Разберусь и будем порешать за премиальные.
Бардак: первая волна — и уже живые потери! Куда котицца, как говаривал Папа.
Народ сбился в стадо вокруг чего-то у входа в Цитадель. И вид у них был… Ну, вот наблюдали когда-нибудь закрытие ночника? Под утро уже, на улице зябь, реклама ещё молчит, а флур ещё горит — а из какой-нибудь дыры выползают полуслепые человечьи личинки, обалдевшие от простора, потерянные в этом огромном, пустом им мире, в безотчётном жалостливом страхе жмущиеся к тёплой стене, к друг другу, потому что чувствуют в ближнем своём сродство своему несчастью… Вот что я увидел вместо Команды. И мне-командиру это не понравилось. Очень. Я откинул шлем, расслабился. И подошёл к ребятам.
На стеклите навзничь спиной лежал Семэн. И кричать «Медик!» в данном случае было бы большой пошлостью — у парня практически не осталось шеи, и шлем лежал, прижавшись затылком к вывернутому плечу. И эти, блин, «элита Корпуса», стояли кружком и втыкали на кусок мяса в пластиковой консерве! Захотелось пошипеть, настучать им по тыковкам — но нужно было бодрить, сопли утирать, верить — в этих детей со взрослыми игрушками в потных ручонках. Иногда это немного бля напрягало.