Окружающие доктора Цернштейна сотрудники и коллеги отреагировали на это мгновенно:
- Мы впервые вышли на финишную прямую эксперимента. Почти в шаге от антиматерии. А тут вы!
- Господин Чернов, не утрируйте! Все наши расчёты подтверждают безопасность эксперимента. Количество антиматерии будет ничтожным. И более того – процесс полностью контролируется.
Чернов с ходу возразил им: «Мои расчёты показывают цепную реакцию налипания чёрной материи. Оба наши мира изолирует очень тонкая энергетическая оболочка. Создатель, которого мы называем Богом, позаботился об этом. Но он не мог предположить, что его подопечные, твари божьи, выйдут на такие уровни энергии именно сейчас. Миров, господа много, и за всеми не уследить. Вернее, он видел это раньше. Когда наши предки сами уничтожили свою цивилизацию. Возможен и другой вариант, что Творец ожидает достойную версию нашей цивилизации». Он достал из кармана пиджака флэшку: «Господа, я готов представить вам все расчёты по энергетике нашего мира прямо сейчас. Слишком опасно нарушить эту тонкую границу миров. Даже тонкий пробой между ними может породить мощнейшую молнию. Давайте не будем торопиться?». Но Цернштейн, как сам дьявол, был неумолим:
- Я уважаю вас, как ведущих российских физиков, но извините, мы тоже учёные. Вы опоздали, решение о проведении эксперимента принято ещё вчера. Большинством голосов, без ваших.
Академик Сорокин «завис»: «Вы голосовали без нас? А позвольте спросить, к чему такая спешка?». Цернштейн начал юлить и явно врать: «Понимаете, до нас дошла информация, что у вас будут проблемы с визами. Сами знаете, что у международного сообщества сейчас не самое лучшее отношение к России». Сорокин напрягся и туго сжал кулаки. Вся международная свита немца, втянув головы в туловища, уже ожидала от него удара по Цернштейну. Но академик лишь хрустнул суставами кистей и посмотрел на немца: «Да, Клаус, от тебя я такой подставы не ожидал. До сих пор помню тебя молодым стажёром в нашем Обнинске. Не стыдно?». Клаус Цернштейн ещё в советские времена был потомком русских немцев. Родился, вырос и учился в России, но теперь он гражданин Евросоюза, и решил не терять лицо: «Герр Сорокин, я вас безмерно уважаю, как учителя, но поймите меня правильно, эти вопросы решаю не я». Он показал указательным пальцем куда-то вверх. Этот жест был понятен без слов. Сорокин нагнулся к его уху и прошептал:
«Скажи им, что коллайдер не готов по техническим причинам. Мы сможем выиграть время». Немец шепнул ему в ответ: «Поздно, в моей свите люди от них. Вот те два типа в чёрных костюмах». Академик отпрял от него: «Ну, господа евросоюзовцы, делайте что хотите. Один чёрт – вы первые провалитесь в бездонную дыру. Нам будет не очень приятно увидеть ваши выражения лиц». Вся свита немца переглянулась и бросилась к своему куратору: «Герр Цернштейн, может мы не будем так торопиться?». Всех быстро, словно ветки кустов, раздвинули два мощных типа в чёрном: «Не суетитесь, господа. Решение уже принято, и его надо выполнять!».
Энергетика эмоций сотрудников в зале управления, как туго натянутая струна. Казалось, что ещё немного, и она с упругим звоном порвётся. По ощущениям всех пульсация напряжения в управляющих проводах установки фантомно отражалась в их телах. Они будто вступили в некий контакт по блютуз или Wi-Fi. До сих пор никто из них не ощущал ничего подобного. Как простая энергетика может стать информационной, не понимал никто. Насквозь мокрый от нервного пота Цернштейн, явно волнуясь и заикаясь, дрожащим голосом дал команду:
- Даю отсчёт на запуск. Десять, девять восемь… три, два, один, пуск!
На первый взгляд, ничего не произошло. Лишь звонко щёлкнули мощные контакторы напряжения, и раздался пронзительный высокочастотный писк. Почти ожидаемо. Но там, в коллайдере, в гигантском подземном треке, потоки частиц уже разгонялись до световых скоростей. Сложная система оптико-электронной прецезионной фокусировки должна была обеспечить их неминуемое столкновение. При этом, выброс энергии при столкновении с частицами мишени, по замыслу экспериментаторов, должен породить частицы антивещества. Они, в ничтожных количествах, должны при столкновении с обычными частицами нашего мира дать ощутимый сенсорами выброс энергии. Если это удастся зафиксировать, то можно считать, что эксперимент триумфально удался. Вся фишка в количестве этой энергии. Физики уже давно привыкли оперировать именно такими расчётными доказательствами. Но всё пошло не так! Камеры видеонаблюдения показывали, что в пространстве вокруг ускорителя творится немыслимое: параллельно его корпусу в противоположном ускорении частиц направлении возникли сверкающие, как сгустки плазмы, спиралевидные вихри. С каждым витком они, набирая скорость, становились его наружной светящийся оболочкой. Ещё момент, и плазменное облако стало светящимся тором. Он, пульсируя обрел подвижность. Помещение центра управления заполнил мощный вброс ярко-огненных шаров. Они, деформируясь в полёте, обретали очертания слуг дьявола! Секунда, и подхваченные ими «люди в чёрном», истошно вопя, устремились вслед за абсолютно чёрными фантомами куда-то вниз. Безмерное, не поддающееся оценке размеров, пространство, будто икнув, оповещая об этом событии яркой вспышкой, проглатывает добычу, и тянет свои, уже тёмные щупальца, в зал. Они, вибрируя, уже мощно схватили немца Цернштейна. В его глазах полная обречённость, и Вселенских размеров ужас. Пытаясь упираться в полупрозрачные стены помещения, он своим взглядом молил о пощаде. Чернов вскочил, как пружина. Через мгновение оказался у пожарного щита. А топор в его руках оказался главным арбитром этого спора. Резко замахнувшись, он рубанул по главному кабелю питания центра управления. Коллайдер ухнул, как гигантская пустая труба. Будто издали, донеслось долгое пульсирующее эхо. Свечение и всё, что с ним связано, мгновенно исчезло. Немец Клаус, визуально покрывшись инеем, замёрз на границе стены центра управления. Подоспевшие к нему на помощь были в шоке: его правая, безмерно вытянутая рука простиралась сквозь стену комнаты, далеко от неё, прямо в трубу коллайдера.