Его никогда не видели праздным, разве только по воскресеньям или в праздники, но и в эти дни он, если оставался один, прогуливался с книгой в руках. То были сочинения по вопросам морали и юриспруденции, — в юридических трудах он почерпал сведения, необходимые для текущей судейской практики. Отец уверял, что «Французский юрист» — превосходный молитвенник, ибо в этой книге узнаешь о своем долге.
Отец держал себя просто с сыновьями, но был несколько сдержан с дочерьми, к которым он никогда не обращался на «ты».
Желая теснее связать свою первую семью со второй, он давал младшим в крестные своих старших детей. Меня крестили достойный кюре из Кюржи и Анна, старшая дочь; так же было и с остальными, вплоть до младшего, чьим крестным отцом был я, а крестной — младшая дочь от первого брака; это происходило в 1745 году, когда отцу было пятьдесят три года.
Хотя Эдму Ретифу приходилось воспитывать четырнадцать детей, благосостояние его возросло и на следующий год возбудило зависть одного жителя Саси, сборщика податей, который обложил его невероятно высоким оброком. Эдм сдержанно указал ему на это, но тот с его возражениями не посчитался. Отца это раздосадовало, быть может, более чем заслуживало дело (это его собственные слова), и он решил воспользоваться льготами, предоставляемыми законом отцам двенадцати детей. Он подал прошение господину де Бру, тогдашнему интенданту, проживавшему в Тоннере, изложив суть дела, но ни на кого не жалуясь. Господин интендант своей рукой написал на прошении: «Эдм Ретиф, отец четырнадцати детей, шесть ливров», и велел ему передать на словах:
— Бас следовало бы вовсе освободить от налогов, но раз вы сами попросили установить вам ставку, я ее и назначил с тем, чтобы она оставалась навсегда неизменной. Впрочем, мне известно, что вы как истинный верноподданный не хотели бы, чтобы вас совсем исключили из списка налогоплательщиков.
Спустя несколько лет должность господина де Бру занял господин Бертье де Совиньи, и те же завистники поспешили вновь обложить отца большим налогом. Эдм Ретиф обратился к новому интенданту с прошением в каких-нибудь три строчки; тот ответил без промедления, подтвердив решение своего предшественника. Господин Бертье пригласил Эдма Ретифа к себе, представил его своим чиновникам как отца четырнадцати детей и, похлопав по плечу, поздравил с таким прекрасным потомством. С тех пор отец до конца жизни платил шесть ливров.
Стремление к истине побудило меня упомянуть об этом случае, который, быть может, удивит читателя, уже знакомого с характером Эдма Ретифа и его образом мыслей. Да будет мне позволено объяснить причины его поведения. Советуясь с ним об общественных делах, порой спрашивали его мнения об обложении налогом. Но в любом приходе находятся смутьяны, любители заводить свары и злоупотреблять своей властью. Нередко случалось, что вопреки возражениям Эдма Ретифа и других разумных сельчан, бедняков облагали чересчур высоким налогом, то ли из личной неприязни, то ли из-за неправильного исчисления их достатков. Эдм Ретиф и отец Антуан Фудриа имели обыкновение втайне помогать беднякам выплачивать подати: читатель поймет, что если бы Эдма Ретифа обложили непомерным налогом, он не был бы в состоянии помогать наименее обеспеченным односельчанам.
[Глава XII]