Кюре Пинар не был столь набожным, как кюре Куржи, — тот, пожалуй, единственный служитель церкви во всей округе, придерживающийся апостольских правил. Отец Пинар был снисходительный священник с доброй, открытой душой, он вмещал всех прихожан в своем сердце. Если бы вы видели, как поселяне окружали его в праздники и по воскресеньям, когда он выходил после мессы, если бы вы слышали, как он всех приветствовал, справлялся о членах их семей, вы бы сказали: «Вот отец своих детей; быть может, он чересчур добр, дурной человек может злоупотребить его добродушием, но, несомненно, людей прямодушных он своим примером побуждает ревностнее исполнять обязанности и свой долг!» Мне вспоминаются последние годы его жизни. О, сколь светла была вера, сиявшая на этом покойном и ясном челе! Какое почтение внушал убеленный сединами старец! Тем немногим, что есть во мне хорошего, я обязан, после бога, этому человеку и его незабвенному помощнику учителю Бертье! Он не терпел ссор между нами (его преемники их заводят сами), и мирил всех, отлично угадывая правду и ложь, ибо он знал превосходно всех нас. Его молитвы и поучения в церкви были кратки, но как проникновенно он их произносил! Сколько чувства вкладывал в проповеди! Я запомнил слово в слово проповедь, которую он произнес как-то в воскресенье в августе. Всю ночь шел дождь, в воскресенье с утра прояснилось, и его попросили отслужить мессу пораньше, чтобы просушить сжатый хлеб и успеть к вечеру связать его в снопы. Отец Пинар не поднялся на кафедру, но вышел на амвон. — Дети мои, чада господни, — сказал он, — я призываю вас всех отправиться в поле и вязать снопы, покамест стоит прекрасная погода. Вы взысканы небесной благодатью, вас осеняет милость господня, пользуйтесь же этим. Народу, повиновавшемуся закону Моисееву, не дозволено было нарушать день субботний; но мы, дети искупления, свободны от мертвой буквы и слепого подчинения ей. Наше единственное обязательство состоит в любви к богу и к нашим братьям. Любовь к богу умиротворяет нас и удовлетворяет в этой жизни; любовь к братьям вызывает их ответную любовь к нам. Мы даем, и нам дают. О дети мои, будем любить друг друга!
Я призываю тех, у кого нет сжатого хлеба, оказать помощь тем, у кого он есть; эта услуга принесет душе больше пользы, чем посещение церкви. Дети мои, когда будут звонить к вечерне, не приходите сюда; будьте со мной своими добрыми помыслами. Я буду служить во имя своих детей, распростертый перед святым алтарем, перед которым вы обещали быть верными богу своему. Наш школьный учитель, ваш второй отец, и несколько стариков будут петь со мной. Да благословит вас бог, как я благословляю вас сейчас от его имени.
Отец Пинар поучал молодежь, всякий раз сообразуясь с умственным уровнем своих слушателей; он приводил доказательства, подсказанные здравым смыслом, говорил просто и вразумительно. Рассуждая о морали, он старался нам показать, какую пользу она приносит людям. Его наставления были столь просты и безыскусственны, что и самые ограниченные высказывали свое мнение. Затем он повторял все, что было сказано каждым из нас, делая поправки, кое-что дополнял, убедительно доказывая необходимость нравственного поведения.
Я считаю, что отец Пинар образцовый сельский кюре. Но не все придерживаются такого мнения. Впрочем, я не беру на себя смелость давать советы старшему брату; у него больше разума, знаний и опыта, и я полагаю, что он действует превосходно, применяясь к душевному складу своих прихожан: не для всех больных пригодны одни и те же лекарства.