Наша оценка творчества Ретифа совпадает с суждениями его выдающихся современников. Шиллер писал Гете после чтения «Господина Никола», что он нашел в романе: «...бесчисленные характерные картинки, живо рисующие нравы и национальный быт французов..., неизмеримой ценности для изучения природы человека». Гете согласился и назвал книгу бесценной, «несмотря на все пошлости и возмутительные подробности, которые в ней находятся». Гумбольдт считал «Господина Никола» наиболее правдивой и живой книгой, какая когда-либо была написана. Лафатер, именуя Ретифа «Ричардсоном французов», находил у него наиболее верное изображение физиологии французского характера. Можно привести и отзыв Гюго, своеобразно выразившего свою оценку Ретифа: «Всякий человек каменщик, — сказал он, — и Ретиф де ла Бретон принес на стройку свою полную плетушку штукатурки».
Что же представляет собой литературное наследие Ретифа, этого «Тенирса романской культуры» или «Бальзака XVIII века», как величали его некоторые критики? Оно составило около двухсот томов вобравших более полуторы тысяч рассказов, новелл и романов. Большинство их носит автобиографический характер: недаром Ретиф писал в предисловии к своему центральному произведению «Господин Никола», что он дает «историю своего тела, своей души, своего сердца, своих любовных и литературных трудов». Эта особая черта творчества Ретифа заставляет, хотя бы бегло, остановиться на основных вехах его биографии.
Никола-Эдм Ретиф, позднее облагородивший свою простонародную фамилию прибавкой «де ла Бретон», по названию фермы, принадлежавшей его отцу, родился в 1734 г. в деревне Саси, в Нижней Бургундии. Его отец был крестьянином и принадлежал к старинной деревенской семье, в которой жили отголоски отдаленных протестантских традиций. Это обстоятельство дало впоследствие писателю повод сочинить себе фантастическую родословную, возводимую к римскому императору Пертинаксу, правившему около трех месяцев в 193 г. н. э., и наградить себя именитыми предками, будто бы лишившимися титулов во время религиозных войн XVI в. Как бы ни было, отец Ретифа был потомственным крестьянином, а его дядья — священниками-янсенистами: в этом, очевидно, сказывались пережитки старинной вражды с католичеством.
Родственник отца — адвокат — посоветовал дать Никола образование, чтобы сделать его священником. Заметим, что научившись как следует читать лишь к одиннадцати годам, мальчик еще в десять лет делал заметки, словно чувствовал, что ему понадобится материал для будущих романов. В этом весь Ретиф, с его преждевременным развитием и беспокойной любознательностью. Дядя-кюре выучил Никола с грехом пополам латыни — умея читать, тот почти не понимал прочитанного. Эти факты позволили впоследствии критикам презрительно называть Ретифа «неотесанным мужиком, свинопасом, набравшимся скудных сведений по латыни». Следует, впрочем, сказать, что Никола учился неохотно, отлынивал и ленился, просил отца взять его домой и оставить пахать в деревне — сельские работы он любил всю жизнь.
Духовная карьера так и не удалась, отчасти из-за гонений на янсенистов, скомпрометировавших положение дядей Никола.
Юношу отдали учеником в провинциальную типографию, где он быстро усвоил ремесло наборщика. Последствия любовной связи с женой хозяина заставили Ретифа спешно покинуть город. Он переселился в Париж и нанялся простым наборщиком. Ретиф работал усердно и в недолгом времени стал руководить типографией. Позже писатель стал незаурядным знатоком типографского дела и в дальнейшем писал по специальным вопросам книгопечатания, в котором разбирался как в крестьянской работе. Ретиф неоднократно набирал и печатал сам свои сочинения, как это делал его старший современник Ричардсон, а после него — Бальзак.
Работа печатника ввела Ретифа в мир литературы. В 1767 г. — Ретифу было уже тридцать три года — он опубликовал первый роман «Добродетельная семья», подражательный с начала и до конца, в котором описывалась любовь некой Леоноры, чьи приключения «лишь прибавляли блеску ее добродетели». Один из исследователей творчества Ретифа, Адольф Таберан, иронически заметив, что следует восхищаться цензором, одобрившим роман без всяких оговорок и отметившим, что он обладает двойным достоинством, доставляя развлечение и оправдывая свое название, пишет, что «Добродетельная семья» самое пустопорожнее и унылое произведение Ретифа, в котором на одной тысяче ста пятидесяти страницах развертывается повествование, лишенное красок и движения, безнадежно пошлое, чтение которого вдобавок затруднено изобретенной самим автором орфографией».