Мне очень понравился этот выплеск простых и понятных эмоций. По правде говоря, я даже не ожидал таких заявлений от вроде бы простодушной и покладистой девочки из Сант-Бержера.
Я взял в руки ее ладонь, поднес к своим губам, поцеловал пальцы и сказал:
— Думаю, что сегодня тебе со мной ехать не следует. Понимаешь, я пойду в такое место, где собираются сплошь преступники и наркоманы — Произнося эти слова, я прекрасно понимал, что несколько преувеличиваю и сгущаю краски, — Я-то худо-бедно умею общаться с ними и выходить сухим из воды. Ты станешь для этих ребят легкой добычей. Пойми, у меня там серьезное дело. Мне нужно помочь друзьям, которые попали в неприятную ситуацию. Понимаешь, я им сегодня очень нужен.
— Мне тоже, — отозвалась Альба, не замечая слезинки, уже катившейся по ее щеке. — Но ты не постеснялся обмануть меня. Я-то, дура, думала, что ты собираешься провести вечер со мной.
— Я бы с удовольствием. Честно говоря, такая перспектива порадовала бы меня куда больше, чем необходимость ехать в Барселону и выручать друзей, — примирительно сказал я. — Более того, если ты разрешишь мне заглянуть к тебе позднее, когда вернусь, я буду просто счастлив. Какой смысл отправляться домой среди ночи, если у меня есть возможность побыть с тобой эти несколько часов. С утра проснемся и вместе позавтракаем под наш любимый джаз. Идет?
Альба едва заметно улыбнулась сквозь слезы, подумала и сказала:
— Ладно, на этот раз я тебя прикрою. Но больше на такое не рассчитывай. Я настаиваю хотя бы на том, чтобы ты посвящал меня в свои дела и рассказывал, во что ввязываешься. Тогда я буду во всем тебе помогать. Поверь, я сделаю все, что в моих силах. А теперь иди, а то опоздаешь на поезд.
Прежде чем отойти к стойке, чтобы рассчитаться за ужин, я крепко поцеловал Альбу в губы.
Уже выйдя на улицу, я в последний раз обернулся и заглянул в окно бара, где за моей спиной на этой странной сцене оставались два воплощения одиночества: заплаканная Альба и старая пьянчужка, разговаривающая сама с собой.
О катакомбах этого мира
Уже полночь, тебе пора уходить,
чтобы обрести способность вернуться сюда вновь.
На подходе к клубу я понял, что с моей памятью приключилось нечто странное. Прошло, наверное, полгода, после того как я был здесь с моими бледными друзьями, но мне казалось, будто мы встречались буквально вчера.
В столь поздний час у входа уже не было толпы, жаждущей попасть внутрь. У дверей я увидел лишь двух девчонок с вьющимися волосами, которые о чем-то болтали с вышибалой, дымившим при этом какой-то дрянью не хуже паровоза.
Само собой, отсутствие толпы у входа вовсе не означало, что охранник упустит возможность показать свою власть.
— Молодой человек, прошу прощения, ваше приглашение?
Столь вежливое обращение звучало как откровенное издевательство перед входом в клуб, обычными посетителями которого были не слишком сведущие в изящных манерах парни в коже и девчонки в дырявых чулках и старых потрепанных кружевах.
— Не могу вспомнить, куда подевал, — соврал я, — Впрочем, нет проблем — я могу заплатить за вход.
— Вынужден вас огорчить, но так не пойдет. К сожалению, молодой человек, вход сюда только по приглашениям.
— Дело в том, что мы с друзьями договорились встретиться в вашем клубе. Я полагаю, что они уже там.
Наигравшись в вежливость и обходительность, вышибала не стал мне хамить, а просто отвернулся и продолжил болтать с девчонками-готами, дав тем самым понять, что я для него просто не существую. Кстати, одна из его собеседниц, на редкость невзрачная и, я бы даже не побоялся сказать, страшненькая, то и дело искоса поглядывала на меня.
Я был одет во все черное, но не стал накладывать на себя боевой макияж. Я так давно не встречался с ребятами из «Retrum», что, честно говоря, не помню даже, куда подевал старую пудреницу, подаренную ими.
До часа ночи — обозначенного времени встречи — оставалось еще около получаса. Поэтому я присел на край бетонной клумбы, стоявшей у входа в клуб, и стал ждать приятелей. Возможно, они смогли бы произвести на охранника благоприятное впечатление и убедили бы его пропустить нас.
Я отключился от происходящего и лишь случайно краем глаза заметил, что одна из девчонок-готов, та самая, что все время посматривала на меня, наклонилась к охраннику и стала шептать ему что-то на ухо, непроизвольно показывая пальцем в мою сторону. Тот в ответ лишь отрицательно покачал головой. Тогда девчонка стала дергать его за рукав. Так капризная и упрямая дочка настойчиво выпрашивает что-то у отца.