Чарли успевает рассмотреть винтовку получше и убедиться, что это всего лишь учебное оружие. Стреляет оно маркерами, и те оставляют характерные отметки на специальной экипировке, в которую солдат и нарядили. Можно было и так догадаться, но ум слишком устал.
– Слушай сюда! – с характерным акцентом заговаривает капитан. – Наша задача охранять этот ящик!
Офицер указывает на пустую картонную коробку, и хотя никому не нужно объяснять, в чем ее импровизированная ценность, он все же утруждается это сделать.
– Представьте, что это коробка с грузом особой важности, – продолжает он.
Чарли как раз задумывается, почему людей так мало. Всего сотня. Эта мысль посещает его как раз в тот момент, когда капитан ненамеренно отвечает на этот вопрос.
– Большая часть ваших сослуживцев будет изображать группу захвата, – объясняет офицер. – Для них мы в роли террористов, а для нас террористы они.
Лейтенант Бент, почесав заживающую щеку, осматривается. Похоже, ему не показалось, и все заметили, что капитан на взводе и нервничает гораздо сильнее, чем должен бы. А тот сразу же и выдает причину такого поведения.
– Для меня, как и для вас, это не просто учения, – говорит он. – Либо я, либо подполковник. Либо вы, либо ваши сослуживцы. По итогам сегодняшних учений будет приниматься решение о распределении составов, и вас, наконец, поделят на взводы. Другого шанса не будет. Мы прямо сейчас должны показать, на что способны.
Как ни странно, это ободряет.
– Атака начнется ровно через две минуты! – заканчивает капитан. – Наша задача проста: не допустить захват коробки силами врага! Займите позиции!
Атмосфера резко сменяется. До последнего мгновения все было так мутно и странно. То казалось, что попал опять на службу, а то чудилось, будто пришлось очутиться в институте и сдавать, измотанным, экзамены. Теперь же, когда капитан уже назначает командиров и заместителей, распределяет людей по группам и ставит боевые задачи, впервые складывается ощущение, будто оказался на настоящей войне.
– Будем отбиваться здесь! – заговаривает капитан. – Те, кого я назначил, руководят своими группами! Все, как в настоящем сражении.
Чарли, поскольку его капитан сделал одним из командиров отряда из десяти человек, позволяет себе задать вопрос.
– Товарищ капитан, – заговаривает он так, как предполагает воинский устав, – лейтенант первого ранга Бент. Разрешите…
– Короче. В бою без лишнего. До атаки минута. Говори.
– Капитан, почему не второй этаж? – спрашивает Чарли настолько коротко, насколько может. – Обзор…
– Важно удержать их на первом, – отвечает капитан. – С первого этажа на второй можно попасть разными способами, поэтому там сложнее обороняться. Еще вопросы есть? Хорошо. Занять позиции!
Коробка остается возле старшего офицера. Сам он, теперь уже создав канал связи с командирами отрядов через упрощенный войсковой интерфейс, занимает относительно безопасную позицию, откуда можно наблюдать за происходящим. Он прячется в правом углу здания, в той стороне, где есть лишь один оконный проем и нет двери.
Остальные рассредоточиваются по этажу. От напряжения, все тело пульсирует вместе с сердцем. Палец, кажется, того и гляди, сам надавит на курок. В последние секунды так стихает, что почти удается расслышать одновременное, слившееся воедино, общее дыхание.
– Десять секунд! – объявляет капитан.
И каждая из этих секунд отсчитывается в умах его подчиненных.
Под руководством полковника не меньше пяти сотен бойцов. А то и больше, смотря, сколько осталось после экзаменов. Ум снова начинает работать так, будто это последний миг жизни, будто уже незачем откладывать силы на следующий день, лишь бы только выжить в это мгновение. А затем, едва отсчет в уме подходит к концу, раздается дружный клич.
Крик солдат с другой стороны поля слышен аж здесь. Он давит, но не на слух, а на грудь. Будто сердце кто-то сжал внутри, и оно не может биться сильнее, не может прокачивать больше крови, не дает спокойно подумать и вздохнуть.
– Приготовиться к атаке, – раздается капитанский голос в динамике.
Чарли, который оказывается недалеко, слышит командира и так, но все равно передает его слова бойцам, отданным в его подчинение. Крик нарастает, становится громче, давит сильнее. А затем, когда уже время бешеным ветром несется прочь, не давая ухватить ни единого мгновения, внезапно, ожидаемо, но все равно внезапно на открытое пространство перед зданием высыпают люди.
– Огонь! – командует капитан.
Стрельба не оглушает. Винтовки спокойно и легко плюются неуловимыми выстрелами. На снаряжении бойцов, бросившихся в открытую, появляются алые, слегка подсвечивающиеся отметины.