В свете всего произошедшего, Чарли даже удается получить отставку. Оставшиеся от «пыток» раны дают ему возможность заявить, что большего его психика не выдержит, так что вполне логичным кажется вывод о том, что этому человеку незачем еще отдавать родине долг – он уже сделал больше, чем достаточно.
Капсулу так и не находят. Все это время приходится носить ее с собой. Наконец, Чарли, устав бояться слежки, отправляется на генетическую экспертизу, найдя способ подсунуть врачам кровь из капсулы вместо образца из вены. И уже к вечеру ему передают распечатанные на листе результаты теста.
Охраняемые личные данные не могут где-нибудь остаться. Интеллектуальные, автоматизированные системы проводят нужные анализы, распечатывают на специальных бланках результат, а затем, в особых конвертах, данные передаются их владельцам. И благодаря такой системе, Чарли легко и просто убеждается в том, что меньше чем девяносто восемь процентов генов в образце крови той девушки полностью соответствуют человеческим. И пусть даже у некоторых приматов из антропологических зоопарков этот показатель выше, но отныне уже совершенно невозможно подумать, будто бы пришельцы – это не старые люди.
Лишь теперь все окончательно становится на места. Вот, почему в каждом фильме, где появляются старые люди, они изображаются уродами, монстрами, бесчеловечными тварями и выродками. С малых лет вбивается в голову эта мысль. Убей урода. Уничтожь проклятую, вонючую, бесчеловечную тварь. Даже не разговаривай – никакого смысла. Убей! Уничтожь!
И Чарли, переваривая это в голове, долго размышляет над тем, как он обязан поступить после всего этого.
Однажды вечером в дверь звонят. Бент открывает и застывает на месте. У него вздрагивает губа, но Чарли быстро успокаивается.
Елена стоит за порогом. Ее живот уже надулся и стал заметным, но, как ни странно, выглядит девушка все так же привлекательно, как и раньше. Только на этот раз Чарли своих чувств не показывает и притворяется, будто бы вовсе не рад ее видеть.
– Не волнуйся, я ненадолго, – нахмуривается девушка. – Я понимаю, что сейчас это может быть не самое лучшее время, но хочу спросить… кхм… я… думаю, что ребенку нужен отец.
Чарли вздыхает.
– Нет, послушай, я знаю, что ты не обязан. Я от своих слов не отказываюсь. Просто, ребенку нужен отец, вот и все. Я хотела спросить, может… ты захочешь…
Ее мысль вполне ясна и очевидна, и Бент не выдерживает.
– Ты думаешь, меня это волнует? – взрывается он. – У меня нет времени на ребенка. И я сразу говорил об этом.
– Да, я понимаю. И все-таки, может быть ты…
Чарли выступает за порог, заставив Елену отойти на шаг.
– Ты ведь даже не понимаешь, что со мной было там! Ты представить не можешь, что я пережил! Что я видел!
Он чувствует, как наигранно все это звучит, но в то же время говорит искренне. Наконец, слова, которые срываются с его губ после, являют ему самому правду, ту редкую истину, сказать которую у Чарли давно не было возможности.
– После всего, что там произошло, во мне не осталось ничего человеческого, – отвечает он. – Пусть твоего ребенка воспитывает тот, кто не будет видеть во снах его синеющее лицо и окоченевшие руки, схватившиеся за оружие. Всего хорошего.
И он захлопывает дверь, не позволив Елене вымолвить ни слова, потому что знает – только перед ней отчего-то ум слабеет, только ей хочется все рассказать. А после, закрывшись, Чарли Бент открывает интерфейс и читает отложенную новость.
«…премия за открытие технологии мгновенных перемещений была присуждена всего троим ученым за самый большой вклад в исследования. Эркстер Клам, Ультвир Бергер и Клаус Илинмур были отмечены…».
А дальше его взгляд перескакивает на начало предложения и снова его повторяет. Снова все начинается с самого начала, не успев закончиться. Разворот на триста шестьдесят градусов и новая война, которая на этот раз, хочется надеяться, обойдется меньшими жертвами. Именно поэтому так важно их запомнить.
– Эркстер Клам, Ультвир Бергер, Клаус Илинмур, – шепчет Чарли, повторяя имена до тех пор, пока они намертво не застывают в памяти.
Конец.