Он склонился над документом, еще раз перечитывая уже знакомые строчки.
В документе определялось точно: согласно конвенции, в английскую сферу влияния входили Кавказ, Кубань, Дон, а также север России; во французскую сферу включались Крым, Бессарабия, Украина, а также Прибалтика.
Эти территории надлежало взять под опеку. Опекать дипломатическим, политическим и… вооруженным путем.
Таким образом, все было ясно как день.
И так же ясно как день было то, что армии стран тройственного союза, то есть Германии, Австро–Венгрии и Турции, на эти территории не должны проникнуть ни в коем случае. Войну нужно довести до победного конца. И заставить продолжать вести войну Россию тоже. Или хотя бы те части бывшей Российской империи, которые ныне откалывались от нее и желали вести самостоятельную политику: Кавказ с десятком национально–государственных новообразований; Прибалтику, с предполагаемыми государствами Литвой, Латвией и Эстонией; Польшу, которая, по сути, уже была признана как новый государственный организм в Европе, служащий заслоном против большевистской России; Бессарабию, под эгидою, разумеется, союзников–румын; Крым, с татарским ханством либо и без него; Дон, с атаманом Калединым и с концентрирующимися там силами российской контрреволюции; Украину, с Центральной радой.
Гм Украина…
Вот тут–то перспективы несколько затуманились. Именно тут, на Украине, скрещивались, даже переплетались ясно очерченные зоны — и зоны военных действий, и зоны будущих, после победы, экономических проблем. Украинский хлеб — это еще не было проблемой: зерно ведь можно измерить бушелями и поделить. A как быть с проблемой индустрии? Ведь в Украине были равно заинтересованы и французские и английские промышленники, и английские и французские банки. Шахты и рудники на Украине принадлежали преимущественно капиталу французскому, но в металлургии превалировал английский капитал.
Да, над Украиной для обеих сторон, подписавших конвенции о разделении зон, еще стоял немалый… знак вопроса.
Именно — знак вопроса. Ибо для обеих сторон не было секретом, что большая часть акций украинских железнодорожных компаний не принадлежит ни одной из договаривающихся сторон — ни Франции, ни Англии, а находится а рука банков Соединенных Штатов Америки. Не было секретом и то, что банки Соединенных Штатов Америки развернули сейчас бурную деятельность, намечая строительство новых и новых железнодорожных магистралей на территории Украины. А в портах, куда приводили эти железнодорожные линии, американские компании готовились возвести целые крепости… элеваторов для украинской пшеницы…
И вообще, впереди была еще война. Надо было еще победить Германию, которая считала себя… основным претендентом и на украинский хлеб и сахар, и на украинский уголь и металл, а также на украинские железные дороги. Да и на всю Украину в целом.
Сиренево–оранжевый туман над Парижем сгустился — спускались сумерки. Бульвары окутала лиловая дымка — город укрылся пепельной пеленой мглы: совсем сезанновский пейзаж. Но ожерелья огней над площадями и проспектами столицы Старого Света не вспыхнули: война, затемнение, опасность налетов немецких цеппелинов.
В синем кабинете на Кэ д’Орсэ стало сумрачно.
Только в камине шипел и потрескивал рурский — тоже еще не выяснено: французский или немецкий — антрацит.
2
В двадцатом веке невозможно было бы, конечно, поддерживать международные связи, если б современная наука не обогатилась такими чудесами технического гения в области коммуникаций, как каблопроводы через океаны или искровое радио на суше и на море.
Правда, сейчас пылала, мировая война. — и это значительно ограничивало возможность использования технических шедевров. Трансокеанские каблопроводы не действовали — в результате растущей боевой активности субмарин. Трансконтинентальный кабель Англо–Индийской компании пролегал через территории воюющих держав и потому был поврежден. Искровое радио для межгосударственных связей стало непригодно, ибо разведки вражеских армий научились виртуозно расшифровывать коды противника. А обыкновенный проволочный телеграф действовал лишь в пределах одной страны. Так что для выполнения своих обширных планов дипломатам приходилось прибегать к иным путям: в условиях войны они известны лишь разведкам и контрразведкам.