Княжна — курьер митрополита — заканчивала, торопясь, даже встала. Грушевский тоже поднялся.
— Итак, — в заключение сказала княжна, — Германия и Австрия прежде всего! Вы должны это запомнить, профессор, и придерживаться во всех вопросах исключительно австро–германской ориентации. Так сказал святой отец! — На мгновение княжна возвела очи горе, к богу, и тут же смиренно потупила взор: на краткий миг она снова стала благочестивым агнцем под высокой рукой своего святого пастыря. — С Антантой всякие отношения порвать. Так наказал граф. Войну против большевиков активизировать или хотя бы затянуть, пока подоспеют на помощь украинская армия из Галиции и… сами немцы с австрийцами. — Княжна уже сыпала тоном безапелляционного приказа. — Вашему Винниченко обо всем этом ни слова: граф считает его… большевиком. Петлюре — тоже, пока он находится под влиянием франкмасонов…
— Франкмасоны? — пролепетал огорошенный Грушевский, совсем сбитый с толку. — Какие масоны? Разве на Украине сейчас есть масоны? — Профессор истории Грушевский забыл франкмасонов где–то в восемнадцатом веке.
— Всюду есть! — подтвердила княжна. — Граф уже связывается с мастерами международных лож, чтоб перебросить вашего Петлюру из французского ордена в немецкий. До свидания!
Она протянула длинную узкую руку в замшевой перчатке. Взглянув на золотые часики, княжна отметила:
— Мы разговаривали десять минут. Меня не ищите. Появлюсь сама. В крайнем случае извещу через чотаря Мельника. Дверь за мной заприте сами…
И она исчезла.
Михаил Сергеевич хлопал глазами. Русская княжна — эмиссар униатского митрополита! Габсбурги и Гогенцоллерны… Украинский король. Украинская армия в полмиллиона. Франкмасоны. Петлюра. Винниченко. Папа римский… Какой теперь папа? Ах, да — Бенедикт Четырнадцатый…
Рокамболь! Граф Монте–Кристо! Пещера Лейхтвейса!..
Впрочем, профессор Грушевский этих авантюрных романов не читал.
Но даже в истории — уж на что авантюра! — и то историку–профессору не приходилось встречать ничего похожего.
Был бы при этом барон Нольде, он бы сказал: «Миф, блеф фантасмагория…»
Лампа бросала из–под шелкового абажура яркий круг света на стол, заваленный книгами, рукописями, корректурами. Абажур был модный, несколько фривольный — юбочка балерины.
3
Пришло утро, наступил день — и был это день, пожалуй, самый достопримечательный за все время пребывания Винниченко на посту главы правительства УНР.
Премьер Винниченко предложил его арестовать.
Собственно, Владимир Кириллович имел в виду, чтоб арестовали обоих — и его и Петлюру, и лишь из чувства элементарной скромности вслух сказал: «Меня…»
А началось с пустяка: обсуждали процедуру провозглашения Украины самостийным государством.
Что федерацию с Россией надо рвать, в этом уже сомнений не было: ведь с Россией шла война! И Антанта этого добивалась. И Австрия с Германией — тоже. Что надо объявить самостийность, это подсказывала простая логика: раз не федеративная, значит — самостийная. И австро–германцы на этом настаивали. А также и Антанта.
К тому же все настойчивее становились требования на этот счет от влиятельных групп в самой Центральной раде. Украинские эсеры — не те, которые левые, а те, которые правые, — уперлись на одном: «Хай живе самостійна Україна!» Теперь их в один голос поддерживают все партии с префиксом «укр». И прежде всего национальная элита с литератором Сергеем Ефремовым в главе. Склонялись к этому и землевладельческие круги: в самостийности они видели спасение от большевистской национализации земли. А господам Доброму и Демченко самостийность нужна была позарез: мораторий на долги российским фирмам! В типографии Кульженко лежали уже и заготовленные на литографском камне клише украинских денег: первую выдачу эмиссионного банка решено выпустить под обеспечение сахарных запасов — белого украинского золота — на сахарных заводах Терещенко, Балашова и графа Бобринского.
Словом, какие могут быть сомнения?
Но провозглашение самостийности после двухсот лет подневольного существования Украины — ведь это же был акт большой исторической важности! Значит, и отметить его следовало соответственно. Так, чтоб память о нём осталась в веках!