И хотел возразить князь Голицын, сказать, что Пётр Андреевич не столько за империю переживает, сколько за своё собственное будущее, но поостерёгся... И правильно сделал. Уже не пьяная болтовня офицеров, а рокот барабанов донёсся в залу с улицы. Это выстраивались на площади оба гвардейских полка.
— Кто осмелился их привести без моего ведома?! — побагровев, закричал князь Репнин. — Разве я уже не фельдмаршал?!
— Я велел полкам прийти сюда! — безбоязненно ответил генерал Бутурлин. — Такова была воля императрицы, которой обязан повиноваться всякий подданный, не исключая и тебя, фельдмаршал!
В рокоте барабанов потонули последние разногласия. Перебивая друг друга, сановники начали умолять Екатерину, чтобы не сотворила их сиротами, не отказывалась бы от престола, а взяла бразды самодержавного правления в свои ручки.
Екатерине недосуг было. Все эти дни разрывалась она между постелями умирающего мужа и внезапно заболевшей дочери. Лицо её, с широкими чёрными бровями вразлёт, с большими глазами, опухло от слёз.
Когда Екатерине сказали об избрании, только кивнула она. Всего пять минут назад, задрожав в беспамятстве от злого рокота барабанов, умерла следом за отцом шестилетия цесаревна Наталья...
Вот так, под грохот барабанов, и взошла на русский престол ливонская крестьянка, служанка мариенбургского пастора Марта Скавронская. При штурме города её захватили солдаты, у солдат выкупил фельдмаршал Шереметев и перепродал потом Меншикову. Уже от Меншикова она попала к царю и стала его супругой. Воистину — и небываемое бывает! — теперь она сделалась императрицей, властительницей страны, солдаты которой насиловали её в захваченном Мариенбурге.
Дивились преображению и птенцы гнезда Петрова, и тайные приверженцы русской старины... Но и те, и другие слишком хорошо знали, что и небываемое очень даже часто бывает в перевёрнутой вверх дном державе... Только удивлялись себе — как-то спокойнее стало всем, когда был совершён выбор. Словно отпугнутая рокотом барабанов, удалилась тень царевича Алексея, замученного на пытке в Трубецком раскате Петропавловской крепости шесть лет назад. Свиваясь серой позёмкой, закружилась среди строительных лесов, среди груд кирпичей, злою обидой царапая лица прохожих...
Сюда, в Петропавловскую крепость и принесли восьмого марта гробы с телами императора и его дочери — цесаревны Натальи, умершей в ту памятную ночь под грохот гвардейских барабанов.
— Что сё есть? До чего мы дожили, о, россияне?! Что видим? Что делаем? — заламывая руки, голосил Феофан Прокопович. — Петра Великого погребаем! Не мечтание ли се? Не сонное ли нам привидение?
Открытый гроб с телом императора стоял на том самом месте, где и надлежало ему быть опущену в землю, но пока Петропавловский собор существовал только в чертежах архитектора, и невысокая кладка стен не укрывала даже от метели, рассыпавшей по лицу мёртвого Петра снежную пыль...
Когда Феофан закончил свою речь, тело государя посыпали землёй, гроб закрыли, разостлали на нём императорскую мантию и оставили на катафалке под балдахином посреди недостроенной церкви. Долгие шесть лет предстояло оставаться Петру непогребённым, отравляя зловонием разлагающейся плоти воздух построенной им столицы. Долгие годы не принимала земля его тело.
5
Не только великие, вхожие в царские покои вельможи облегчённо вздохнули, узнав, что не предвидится перемен. Отлегло на душе и у служилого люда. Нет, не вернётся страна к прежней допетровской жизни! Избранием Екатерины была подтверждена необратимость реформ...
Когда Беринг появился в Адмиралтейств-коллегии, там царило приподнятое настроение. Снова ожило затихшее было Адмиралтейство. Стучали топоры плотников, в коридорах сновали люди.
Генерал-адмирал Фёдор Матвеевич Апраксин торжественно вручил Берингу инструкцию.
Инструкция была предельно краткой:
«1. Надлежит на Камчатке, или в другом там месте, сделать один или два бота с палубами.
2. На оных ботах плыть возле земли, которая идёт на норд, и по чаянию (понеже оной конца не знают), кажется, что та земля — часть Америки.
3. И для того искать, где оная сошлася с Америкою, и чтоб доехать до какого города европейских владений; или ежели увидят какой корабль европейский, проведать от него, как оной кюст называют, и взять на письме, и самим побывать на берегу, и взять подлинную ведомость, и, поставя на карту, приезжать сюды».