— Не он? Кто «не он»?
— Не аспирин…
========== Явление VI ==========
Бодрым был только Рябцун — песенку какую-то напевал. Остальные же были поражены поствоскресным синдромом алкоголепрофицита. Даже Вера Ивановна, вроде отсутствующая на директорской даче, органично вписывалась в общее настроение с серыми мешками под глазами и тусклым, больным взором.
— И ведь встал! Ничего его не берёт! — восторженно провозгласил Мишка.
— Хотя мы сделали всё возможное и невозможное… — поддержал Сабельников.
— В какой-то момент я испугался, что мы его убьём, — добавил Перцев.
— Это меня потом Анна Андреевна чуть не убила! — проворчал Антон Антонович и жадно хлебнул остывшего чая. — Конуру Мухтара испохабили! Кому пришло в голову прибить к ней оленьи рога и обклеить конуру мишурой? Пёс с ума сошёл — лает на эти рога, успокоиться не может!
— Это Покатов! — хором ответили соучастники оргии, выпучив глаза.
— А украшение в виде надутых гондонов? Тьфу ты, ну ты! Откуда столько взяли-то?
— У Покатова было! — опять хором.
— А фейерверк? Кто у нас тут взрывник-иллюминатор?
— Это Покатов! — хором.
— Он увидел у Ванюхи магниевую стружку, вот и придумал сделать фейерверк! — обстоятельно объяснял Сабельников. — И что характерно, ведь Ваня всё предоставил: и ацетон, и нитролак, и трубку канализационную. Я был рядом! Техника безопасности на высоте! Отвечаю!
— На недосягаемой…
— Вы моего зятя не трогайте! Он и так получил леща за обнимания с этим… му… ревизором… А кто масло ценное-драгоценное угробил на жопу этого козла? — распалял себя директор ещё больше.
— Какое масло? — переглянулись соучастники.
— Да хер знает какое! Анне волокли из Марокко: вот за такую фитюльку по тыще долларов! Она им вокруг глаз мазала, а вы его куда дели?
— Масло? — Все выразительно поглядели на Рябцуна — главного режиссёра массажной пытки.
— А я чо? Я ничо! — заблеял Мишка. — Велено было добить массажем, я и добил… Это Юнусов всё… Где он, кстати?
— Он, кстати, ваши задницы отмазывает! — взревел директор. — Он и Эрик! У Ландыша старые связи нашлись на машиностроительном, они с Юнусовым помчались туда с утра ваши косяки отрабатывать! Фальшивый договор мастрячить. Разорюсь я с этой ревизией! А Юрик партзадание выполняет… Недавно звонил, там всё по плану!
— По какому плану?
— Я ж понимал, что Юнусов с Ландышем не успеют до приезда Покатова все дела с лизингом на брикетировщик обстряпать. Велел Юрику запутать следы. Он их повёз другой дорогой, типа напрямик ремонтные работы образовались. А пока в объезд ехали, поломочка приключилась… — Антон Антонович изобразил кавычки в воздухе. — Он выжидает, ждёт отмашки. Стоят они где-то на объездной, безбожно опаздывают, Юрик обхаживает Агату Сергеевну, чудная женщина, надо сказать, Анна Андреевна её оценила… Они сейчас якобы ждут ремонтников, на Авиационной…
— Ого! Эк их занесло!
— Покатов же местный, он знает, что это не по пути!
— Покатов ни жив ни мёртв. Лежит на заднем сиденье, стонет. Не отображает реальность. А Юрик с Агатой в тамошнем кафе какао утреннее распивают.
— Юрику бы поосторожнее с этой Агатой… Дамочка с проблемами, хрусталь, — вдруг встрял Григоренко. — Моя тут напилась позавчера… Много ли им надо для откровений? Пару бутылок шампуса. Но она никогда память-то не теряет, даже пьяная трезвая, а вот Агата поплыла, пока вы там салюты запускали. Сопли, слёзы и другие дамские причиндалы. Покатов этот, можно сказать, вытащил девушку с того света. Жила она с каким-то ебарем, пардонте, Вера Ивановна, — та пожала плечами, привычная, — заделал он ей ребёнка. Но велел вычистить, типа дети — не его удел. Она сделала аборт, а он через полгода ушёл к другой, которая собралась от него рожать… Вот тебе и «не удел». Агата в петлю, Покатов оказался рядом. Вытащил, уговорил, реанимировал…
Минута молчания. Или ступора… Или жалости… Или брезгливости… Или страха… Или…
— Сколько мудаков вокруг… — неожиданно высказалась Вера Ивановна и оглядела всех, как мойра судьбы. — Может, наоборот, Юрик — подходящая кандидатура?
— Сами разберутся! — разрубил узел Антон Антонович.
— Странно… Ладно Покатов — полуживой, после дачи. А Агата? Она-то в здравом уме и трезвой памяти, почему не спешит? — вернул всех с потустороннего мира Рябцун.
— Она уж план выполнила! — гордо ответила Вера Ивановна. — Мы с Эриком Вадимовичем отчитались честь по чести! Ей осталось подытожить.
— Н-да… Что бы мы без Эрика Вадимовича делали… — вздохнул Антон Антонович. — Весь удар на себя принял…
— Что за удар? — сузил глаза Гузеля.
— За вас, мудаков, отдувается! — повысил голос директор.
— Чо это? — недоумевал Рябцун.
— День рождения перцевский кто придумал? Ландыш! За юнусовский пас в голову кто извинялся? Он же! Оленя кто изображал? Опять он! А кто Покатова уволок в постель? Он! Как бы это ни звучало… И сегодня нас спасает Эрик, не думаю, что ему приятно со своим бывшим… э-э-э… товарищем встречаться и выпрашивать печать. И это ещё только то, что на поверхности, есть ещё и подспудная работа. Он после позавчерашнего что-то совсем раскис.
— Перетрудился парень, — съязвил Перцев.
— Просто боец невидимого фронта! — вякнул Сабельников.
— Мата Хари, — вставил Григоренко.
— Всё нормально у него с харей! — стукнул по столу Антон Антонович. — Вы лучше бы сообразили, как сегодня Покатова нейтрализовать.
— А надо? — сомневался Перцев. — Он вроде и так стонет.
— Надо! Он завтра отчёт будет писать, и надо, чтобы не надумал чего лишнего, чтобы мозги его были чем-нибудь другим заняты.
— Мужиков попросить, чтобы припугнули его в тёмной подворотне… не до увечий, а так, чуток! — скреативил Рябцун.
— Боже! Упаси господи! — перекрестилась Вера Ивановна.
— Понял, проехали, — быстро смирился Мишка. — Не, он так-то неплохой чел, прикольный. Героически держался.
— Так-то его шантажировать можно было бы после этого уик-энда, для ревизора у него не особо холодная голова и чистые руки были, — мстительно прищурившись, сказал Гузеля.
— Чистые руки и холодная голова — это для прокуроров важно…
— Упаси господи! — И крестное знамение прям на красный угол с государственным фотошопом.
— Да и нечем шантажировать, не снимали эти непотребства… — всерьёз взгрустнул Антон Антонович.
— Может, в профилакторий его увезти? Якобы подлечиться после вчерашнего? — предложил Сабельников и добавил мечтательно: — Там бы его доктора замучили бы процедурами!
— Экие вы кровожадные! — вмешался Григоренко. — Я думаю, если он этот, ну, пидо… ну, гей. Может, его в «голубятню» отправить, и там найдутся те, кто его и его мозги займёт.
— Боже! Упаси господи!
— Хм… И кто его туда поведёт? — засомневался уже Гузеля.
— Ландыш! — хором ответили все. Правда, с разной интонацией: кто-то вопросительно, кто-то эвристически, кто-то удивлённо, кто-то обречённо.
— Тут я! — ответили от двери. В кабинет ворвались Эрик и Ким. Возбуждённые.
— Всё получилось? — подскочил Антон Антонович.
— Вот! — тряс файлом с бумажками Юнусов. — Сварганили!
— Расходы?
— Есть… Но некритичные!
— В копеечку мне эта ревизия обходится, — посетовал Антон Антонович. — Эрик, сегодня последняя гастроль: поведёшь Покатова в «Колизей». Надо, Эрик, надо!
— Э-э-э… понедельник же сегодня! Там только поесть… — вдруг сник Ландыш. — И почему я?
— А кто?
— Нас много, он уже всех знает… да и не пойдёт он со мной.
— А с кем пойдёт?
— Так, звоните Юрику, — перебил эти метания Ким. — Пусть едут. А про «Колизей» подумаем — может, и не понадобится. Это же опять траты!