Была то не первая, увиденная стариком пустая деревня. Попадались ему и более старые, такие, где деревья прорастали прямо в избах, выбрасывали ветки в окна. Там тоже никого не было — жители ушли давно неведомо куда, даже выкопав с местного жальника кости своих предков.
Были и другие, где жители помирали от болезней, эпидемий. Самым странным было село, где все обитатели скончались в один момент: умерли младенцы в люльках, рука, качающая колыбель повисла как плеть. Кто-то заснул вечным сном, запрягая лошадь. Та, так и не запряженная, лежала рядом. Вот, кто-то умер, перекапывая огород, не выпустив лопату из рук.
По улицам той деревни старик прошел почти безбоязненно: что бы их не убило, того уже не было. Но задерживаться в той деревне старик не стал: что случилось раз, может произойти и повторно.
Да и вообще деревня та ему не понравилась — место нехорошее…
Старик стал обживаться: прошелся по домам еще раз, теперь совсем спокойно, проверяя, что и где хозяева оставили.
Оно ведь как бывает: люди все разные, для каждого ценность той или другой вещи — понятие относительное. Кто-то заберет и камень, который вместо гнета при кваске капусты использовался. А кто-то рукой махнет: зачем ту или иную вещь за леса-моря тянуть? Неизвестно еще, чем там заниматься будем.
И заступ найти удалось, и топор… Ведра…
Прошелся старик по огородам, посмотрел, где чего не убрали. Там сельдерей с петрушкой зеленеет. Сям — морковку хозяева начинали дергать, да бросили: мелкая. Вот она в земле и дозревает.
Нашлось даже немного съестного. Но все больше такое, что либо попорчено: горшки с вареньем неизвестной давности, крупа, наполовину с жучками. Яблоки моченые, бочонок с огурцами солеными…
Прошелся старик и по дорожкам, что шли от поселка, туда, где бортники мед когда-то качали. Сходил на лесопилку, нашел орешник. Прогулялся к прудам. Зашел даже на местный жальник.
Земли здесь было много — хватало с лихвой даже на кладбище… В иных местах под кладбища отводили места поплоше, лепили бы могилы тесно друг к другу, покойных сносили будто ненужные вещи на свалку.
Но не здесь. Тут места не жалели. Кладбище разместилось в сосновой рощице, над рекой в месте тихом и красивом. Похоже, его размечали по той же схеме, что и поселок. Соседи в поселке со временем становились соседями по кладбищу.
Оставались незанятые поляны, вероятно оттого, что дом, семья получала свой участок вне зависимости, была ли нужда в нем.
Кресты ставили деревянные, но могилы старались привалить камнями. Хотя бы на время, чтоб у местных зверей не было возможности раскопать покойника.
Кладбище выглядело довольно ухоженным. Но пройдет время, одни деревья упадут, но рядом вырастут другие, корнями сломают могилы, растащат камни, кости, что лежат под ними.
Среди прочих могил, имелось еще одно, довольно странное захоронение, чуть не на самой опушке рощи. Но размещалось оно не сразу, не ближе к селу, а чуть в стороне. С одной стороны — покойников таскали не то чтоб далеко, с иной — не шибко в хорошее место…
Это была братская могила. Над ней стоял крест побольше остальных, имелась и табличка: имена и фамилии. Где-то полностью, где-то инициалами, где-то присутствовал только один знак — все что осталось от имени. Порой, имелся год рождения. Абсолютно точно было обозначено одно — дата смерти. Как водиться на братской могиле, она была единой для всех.
Здесь похоронили чужаков. Не стали возиться с персональной могилой — вырыли яму побольше, и… А фамилии и другие данные взяли с бумаг, найденных в карманах убитых. У кого-то это были письма, у других — документы.
Старик обошел все кладбище. Нашел и другие могилы с этой же датой финала — весна текущего года. Эти покойники лежали на своих фамильных участках. Лишь одна могила на кладбище была моложе этого смертного дня. И то всего лишь на сутки. Вероятно, в этот день кто-то из сельчан был ранен, но умер на день следующий.
Старик надолго задумался. В кладбищах вообще нет ничего хорошего, а это вовсе пугало.
Означали эти могилы одно: гражданская война добралась и этакую глушь, к прудам, к бортям…
В начале думал уйти сразу же, но решил — чего переться на ночь глядя, решил дождаться утра. Но утром задождило — по грязи уходить не хотелось. Старик подумал, что по размокшим дорогам сюда ехать не всякому захочется.