Что же делать?
Русская революция должна, наконец, заговорить языком, достойным революции. Она должна открыто, пред лицом всей мировой демократии сказать союзникам:
Мы требуем, чтобы вы отказались от захватных целей войны. Мы не хотим сепаратного мира с Германией. Не потому, что нас связывают договоры. Эти грабительские договоры, заключенные тайком от народов империалистскими хищниками Запада с русским царизмом, не могут иметь для нас силы. Но мы против сепаратного мира потому, что не хотим позволить германским империалистам вас разгромить и осуществить свои столь же грабительские планы.
Мы не можем, однако, позволить, чтобы из этого нашего отказа от сепаратного мира вы, империалисты Франции и Англии, сделали петлю на нашу шею. Либо откажитесь от захватных целей и примите вместе с нами справедливую программу мира, либо продолжайте вашу грабительскую войну, но одни - без нас. Ибо русское революционное правительство не вправе пролить кровь хотя бы одного орловского мужика за то, чтобы Англия могла захватить Месопотамию и Аравию, Франция - Сирию, Италия - Албанию и т. д.
Вы говорите, что на русском фронте фактически установилось «сепаратное перемирие» и, пользуясь этим, немцы перебрасывают войска на западный фронт. Но тогда - откажитесь же от захватных целей войны и вместо наступления, лишь затягивающего войну, потребуем все вместе от немцев немедленного общего перемирия на всех фронтах и приступа к переговорам об общем мире на основе самоопределения народов, без земельных и денежных захватов.
Пусть немецкие империалисты посмеют отказаться от такого мира и от общего перемирия, ведущего к нему. Тогда немецкому народу станет ясно, что гибельная война ведется не для обороны и спасения страны, а для насыщения волчьих аппетитов немецких империалистов. Тогда неизбежна революция в Германии против авантюристских затягивателей войны.
Но если вы сами, прикрываясь красивыми словами, на деле будете цепляться за захватную программу и за «войну до конца», если вы отвергнете нашу справедливую программу мира и наше требование немедленного общего перемирия на всех фронтах, тогда пусть вашим народам станет ясно, за что они должны проливать свою кровь. Тогда неизбежна революция изнемогающих от войны масс в Англии и Франции...
Заговори русская революция таким языком с союзниками, поведи она такую решительную политику мира, она живо вызвала бы мощный отклик во всех странах - и союзных, и воюющих. Она притиснула бы к стене империалистов всех стран, поставив их лицом к лицу с их собственными убиваемыми и разоряемыми народами, как раз в том вопросе, на котором империалисты одурачивали народы, - в вопросе о целях войны.
Не канительный обмен осторожными, прилизанными и достаточно туманными нотами; не волокита дипломатических расшаркиваний пред союзными империалистами, явно поддерживающими контрреволюцию в России; не такое «давление» на них, при котором их заранее спешат успокоить заверением, что, согласятся они или нет, все равно разрыва с ними не будет, - а решительная политика мира. Без такой политики совершенно беспочвенны все расчеты на революцию на Западе и совершенно бесцельна также посылка делегаций за границу для восстановления Интернационала.
Мнимые опасности
Лозунг «стратегического наступления» в глазах всего мира имеет ясный политический смысл. Тот именно смысл, что революционная Россия, говоря хорошие слова о мире, на деле готова по-прежнему участвовать в империалистской войне в коалиции с союзниками. Напротив, требование немедленного общего перемирия и приступа к переговорам об общем мире пробудило бы доверие к русской революции и развязало бы во всех странах и в международном объеме подлинную борьбу за мир.
Но - возражают оборонцы - такая тактика привела бы к разрыву с союзниками. А разрыв с ними угрожает России великими бедствиями. Япония нападет на Сибирь. Англия и Франция лишат нас кредита. И, кроме того, разрыв с союзниками обрекает-де нас на сепаратный мир, на то, чтобы мы бросились в объятия Германии, и выйдя из одной империалистской коалиции, продолжали войну в другой.
Все эти страхи свидетельствуют только об одном: о страшной запуганности. Вожди «революционного оборончества» дали запугать себя и теперь, в свою очередь, запугивают нас.
«Япония нападет на нас». Но все знакомые с международной политикой знают, что подготовляя конфликт с Америкой, японский империализм, напротив, ищет дружбы с Россией. Но допустим даже, что Япония на нас напала бы. Тогда мы сплотили бы все силы великой революции, чтобы дать ей отпор. Это была бы не грабительская война, а навязанная революции отпорная война. Цели ее были бы ясны и народу и армии. Но, повторяем, сама эта угроза японским револьвером - грубый и вздорный маневр, рассчитанный на запуганных обывателей.