Кронштадтская смута сейчас ликвидирована. Но, чтобы ликвидировать общероссийскую смуту, необходимо более решительный демократический курс Правительства в области политики внутренней и внешней. А для этого голос передового пролетариата должен звучать громче, пролетарское умонастроение должно влиться более мощной струей в общее русло стремлений демократических масс.
Летучий Листок меньшевиков-интернационалистов.
1917. №2. С. 6-8.
Протопопов Д.Д. КРОНШТАДТ, ФИНЛЯНДИЯ И УКРАЙНА
Мы недаром поставили рядом эти три слова. В них одно из самых ярких выражений разрухи наших дней. Группы людей, которые при старом режиме не смели пикнуть, не смели поднять головы, теперь заявляют о совершенно непонятной немедленной необходимости самостоятельности небольшого портового города, небольшой, вполне автономной области Российского государства и ряда губерний, из которых даже не везде население объединено общностью языка.
Многие склонны видеть в требованиях этих трех единиц чуть ли не конец России. Эта точка зрения крайне преувеличена. Она вызывается страхом, а страх всегда бывает плохим советчиком. Дело в том, что от словесных заявлений до настоящих поступков большой шаг, а особенно теперь, когда есть много охотников говорить громкие и решительные слова, но когда очень мало, кто готов жертвовать чем-либо для приведения в исполнение громких требований и звонких фраз. Чем крепче слова, тем слабее их говорящий.
До сих пор и Кронштадт, и Финляндия, и Украйна - это все бумажные резолюции; это что-то вроде тех бумажных драконов, которыми китайцы в былые времена старались запугивать своих врагов; это, в сущности, проявление того же духа большевизма, который, как мутная пена, всегда образуется после каждого крупного государственного переворота.
Кронштадт - это просто скопление невежественных, озлобленных суровым и подчас жестоким режимом матросов, руководимых кучкой людей, состоящих из искренних фанатиков и неискренних агентов Германии. Рано или поздно вся нелепость и продажность этих людей выплывет наружу, и та грозная анархия, в которую уже погружается Кронштадт, лучше всего вытрезвит его жителей и заставит их отступиться от кучки безумцев и изменников. И час этого отрезвления недалек.
Точно так же и в Финляндии рано или поздно должны получить преобладание здоровые течения, которые понимают, что Финляндия самостоятельной быть не может, а может находиться в обладании либо России, либо Германии. Это то же самое, что с Константинополем и проливами. Россия никак не может допустить, чтобы в 30 верстах от границы начинался оплот прусского милитаризма и чтобы северный берег Финского залива находился в обладании тех, кто хочет покорить своему влиянию и близкие, и далекие от них земли. Кроме того, собственный интерес заставит финляндцев держаться России: финляндцам некуда сбывать свои товары, как в Россию - это лучший рынок для их промышленности. Став достоянием Германии, Финляндия будет принуждена быть местом сбора для немецких товаров и, таким образом, попадет в положение полного подчинения немецким капиталистам, которые хорошо умеют выжимать соки из своих покупателей и убивать всякую попытку заводить собственную промышленность. Не нужно забывать и того, что население Финляндии состоит всего из каких-нибудь трех с половиной миллионов жителей, т. е. в ней жителей меньше, чем в Петрограде и Москве вместе взятых; поэтому ясно, что никакой действительной опасности этот небольшой уголок не может представлять.
Более грозным, но тоже более по внешности, является движение, которое сейчас происходит в Киеве. Все эти «универсалы» Украинской Рады, ее резолюции, страстные речи, истерики - все это внешняя театральная сторона. Все это бумага, а бумага одна действовать не может. Но в скором времени должно возникнуть и на У крайне движение, противодействующее этим неразумным выкрикам, этому стремлению, во что бы то ни стало, немедленно (на радость немцам) отделиться от России. Много в Малороссии великорусской интеллигенции среди служащих, много русских в числе рабочих (Киев, в сущности, русский город); они являются наиболее деятельной частью населения, и им вовсе не по вкусу травля, поднятая против них только потому, что нет той палки, пред которой все покорно гнули шею при старом режиме. Но и, кроме того, для широких слоев населения отделение Украйны вовсе не является чем-то насущным, нужным немедленно. Во-первых, для широких слоев работающего люда национальные вопросы не играют совсем такой роли, как для пишущей и разговаривающей части населения; им нужны известные лучшие условия существования главным образом экономического. Для них, может быть, важно иметь свою школу, свою газету, но совершенно не существенно, где будет центральное правительство - в Петрограде, Москве, в Киеве или в Полтаве.