Ни о чем другом, кроме книг и, собственно, дела, из-за которого Стинов оказался взаперти, они больше не разговаривали. Понимали они друг друга буквально с полуслова и, наверное, могли бы подружиться, если бы не роли надзирателя и заключенного, которые им приходилось исполнять.
За все это время Стинов сжевал только одну пастилку эфимера — сразу после того, как Медлев вернул ему конфискованную при аресте упаковку. Привычная легкость, сопровождаемая слабым, едва заметным головокружением и зыбкостью очертаний окружающих объектов, вместо того чтобы снять напряжение, спровоцировала почему-то появление ощущения глухого раздражения. Стинову стало казаться, что он сделал что-то не так, допустил какую-то непоправимую ошибку.
Вечером Стинов совершенно спокойно заснул без эфимера и с тех пор больше не прибегал к помощи галлюциногенных пастилок.
Утром третьего дня за ним явился Медлев. Одет он был не в обычный свой полуспортивный костюм, который изо дня в день только цвет менял, а в полевую форму грязно-зеленого цвета с наплывающими друг на друга черными и серыми разводами.
— Куда это ты так вырядился? — удивленно посмотрел на него Стинов.
— Скоро узнаешь. — Медлев указал на дверь: — Пойдем.
Пройдя по коридору в другой конец здания, они вошли в большой, ярко освещенный зал. Одна стена зала была занята узкими шкафчиками с металлическими дверцами. По центру тянулись два ряда низких скамеек, на которых сидели человек двадцать мужчин. На каждом из них была такая же, как и у Медлева, полевая форма, дополненная серьезной боевой экипировкой. У каждого на поясе висел большой широколезвенный нож, а возле ног, прислоненные к краю скамейки, стояли электрошокеры с длинными рукоятками и резиновые дубинки, как у комендантов. Кроме того, у многих на перекинутых через плечи ремнях были закреплены короткие металлические дротики и звездочки-сюрикены разнообразных размеров и форм. Имелись и другие типы холодного оружия, зачастую настолько причудливые на вид, что о способе их применения можно было только догадываться.
Медлева находившиеся в зале приветствовали как старого знакомого. На Стинова смотрели с любопытством, словно на диковинку, но ни о чем его не спрашивали.
Петр Медлев раскрыл один из пристенных шкафов и достал комплект обмундирования с парой легких ботинок на высокой шнуровке.
— Примерь, тебе это должно быть в самый раз, — сказал он, кинув одежду Стинову.
— Послушай, я полагал, что руководство Информационного отдела просто поставит в известность Совет о том, чем занимаются коменданты, — сказал Стинов, натягивая камуфляжную куртку. Он заметно нервничал, и руки его немного дрожали. — А здесь, похоже, готовится боевая операция.
— В Совет входит и представитель Комендантского отдела, — расправляя складки, Медлев одернул куртку у него на спине. — Пока Совет раскачается и соберется провести проверку, коменданты уйдут из сгоревшего сектора и заметут за собой все следы. Их можно брать, только когда они этого не ждут.
— И часто вы разбираетесь с комендантами подобным образом? — спросил Стинов.
— Хотелось бы чаще, — ответил Медлев. — Но пока Совет колеблется, выбирая, какую из сторон поддержать, приходится соблюдать видимость добрых, партнерских отношений.
Подобная откровенность со стороны бывшего надзирателя объяснялась просто. Стоянович приказал взять Стинова с собой — либо решил, что парню можно доверять, либо собирается убрать его после операции. И в том, и в другом случае никакой опасности он не представлял.
— Я всегда был уверен, что Совет занимает нейтральную позицию по отношению ко всем отделам, — сказал Стинов.
— Только до тех пор, пока ему это выгодно. Держи, — Медлев кинул Стинову серый халат, в которых обычно ходят ремонтники из Технического отдела. — Наденешь, когда скажут.
Из соседнего шкафа Медлев взял себе нож и электрошокер. Через плечо он перекинул ремень с десятком металлических дротиков, каждый из которых он внимательно осмотрел. Два из них, почему-то не понравившиеся ему, он заменил на новые. К поясу он прицепил большой диск с выпуклым, почти шарообразным центром с четырьмя загнутыми под тупыми углами лопастями.
— На огнестрельное оружие в Сфере наложен строжайший запрет. И я считаю, что это правильно, — сказал Медлев. — Сфера — это не Земля. Здесь слишком большая плотность населения. Целясь в одного противника, можно убить два десятка случайно оказавшихся рядом людей. А если такое оружие попадет к иксайтам или бешеным? — Медлев обреченно покачал головой. — На этот раз коменданты зашли слишком далеко.
В зал быстрой, решительной походкой вошел Стоянович, одетый в полевую форму. Несмотря на невысокий рост, выглядел он уверенно и браво.
— Хук! — резким, командирским голосом выкрикнул он, направляясь к центру зала. — Все готовы?
— Полный порядок, господин Стоянович, — ответил, вскочив на ноги, худой брюнет с длинными волосами.
— Ну так надевайте халаты — и вперед!
Все принялись натягивать на себя серые халаты ремонтников, тщательно маскируя под ними оружие.
— А мне оружия не положено? — шепотом спросил у Медлева Стинов.
— Зачем оно тебе? — удивился тот. — Ты просто проводник. С комендантами разберутся без тебя.