Каждый сантиметр причиняет сильную боль, но я твердо решил с этим не считаться. От вида моих рук меня мутит. Обнаженное мясо ярко-красного цвета, веревка вся в крови. Стараюсь не полностью отрывать клочья кожи: предшествующие несчастные случаи научили меня, что следует тщательно сохранять эти лохмотья, так как в этом случае рана заживает быстрее… Мои руки в ужасном состоянии. У меня такое чувство, что все мясо содрано. Наконец нога нащупывает какое-то препятствие — это расщелина. Все-таки добрался!»
Интересно, что если Северный полюс впервые достиг на собачьих упряжках американец Роберт Пири в 1909 г., а Южный полюс — норвежец Руаль Амундсен два года спустя, то на третий, «высотный», полюс планеты человек ступил лишь в 1953 г. С того времени вслед за новозеландским альпинистом Эдмундом Киллари и его напарником шерпом Норгеем. Тенцингом более ста альпинистов сумели победить «Властелина неба», как называют Эверест непальцы. Советские альпинисты поднялись на его вершину в 1982 г. по маршруту, который ранее считался непреодолимым.
В первой связке, которая шла к заветной цели сложнейшим маршрутом и водрузила флаг нашей Родины на вершине Эвереста, был москвич Эдуард Мысловский. Его альпинистский опыт — это пример не только упорства и мужества, но и подчинения своей воле возможностей собственного организма. Путь к вершине Мысловскому преграждали наряду с ледниками, трещинами, скалами еще и различные ограничения медицинских комиссий. И все-таки закаленная в горах воля помогла преодолеть барьеры, мобилизовать резервы организма.
Нам эти резервы Эдуард продемонстрировал еще за год до своего триумфального гималайского восхождения, во время обследования в барокамере, где имитировался основной фактор горного климата— кислородное голодание. Первое обследование выявило у него среднюю для альпиниста переносимость дефицита кислорода. Его «высотный потолок» (предельное разрежение воздуха в барокамере, при котором он уже не мог правильно складывать однозначные числа из-за кислородного голодания головного мозга) соответствовал пребыванию на высоте 9 тыс. м в течение всего лишь 48 с. Но после коротких зимних сборов в горах Тянь-Шаня он сумел преодолеть в барокамере 10-минутный рубеж на той же «высоте», а затем (и тоже без кислородной маски) в течение почти 9 мин пробыл на 10-километровой «вершине».
Товарищ Мысловского по связке Владимир Балыбер-дин достиг в барокамере 10-километровой отметки еще до тренировочных сборов в горах. Рекорд же — у участников штурма алмаатинцев Ю. Голодова, В. Хрущатого и С. Чепчева, которые более 10 мин хорошо переносили эту «высоту» без кислородной маски. Понятное дело: они живут рядом с Северным Тянь-Шанем и могут каждую неделю отдыхать на высоте до 3–4 км. Привыкание к горному климату повышает устойчивость к кислородному голоданию.
И все-таки возможности человека при сегодняшнем уровне медицинской науки не беспредельны. Наглядный пример — наблюдения за участником штурма Ю. Голо-довым. Он хорошо чувствовал себя при 10-минутном пребывании на «высоте» 10 км. Стали еще больше разрежать воздух в барокамере, и через 50 с альпинист достиг 11-километровой отметки. А еще через 10 с пришлось дать ему кислородную маску… Ход этого обследования засняли на кинопленку и включили а фильм «Гималайские сборы». Руководил исследованиями академик О.Г.Газенко, который сам неоднократно бывал в горах и знает многие тонкости высотной физиологии.
В период подготовки к штурму Эвереста в Москве членом сборной альпинистов была предложена еще одна функциональная проба: быстрое разрежение воздуха в барокамере при состоянии покоя и в сочетании с физической работой на велоэргометре. И снова высокие резервные возможности своего организма продемонстрировал Э.Мысловский. До сборов в горах его результаты были весьма скромными: в покое «высотный потолок» — 8600, а при физической нагрузке — 7600 м. Зато после сборов эти показатели соответственно возросли до 10500 и 8600 м. Наиболее же высокие результаты при выполнении этой функциональной пробы показал после возвращения с Эвереста другой участник восхождения — Валерий Хомутов. При быстром разрежении атмосферы в барокамере ему удалось «подняться» до 11000 м в покое и до 9600 м., работая на велоэргометре.