Фотографии, желтые вырезки из разных газет, строчки, переполненные террором:
«…это был в буквальном смысле хладнокровный расстрел. Возможно в выборе жертв существовала некая сумасшедшая система. Девять из четырнадцати убитых были ее знакомыми или одноклассниками. Одна из жертв, по свидетельству выживших ребят, была хорошей подругой убийцы. Впрочем, дети говорят, что друзей-то у Юли Саблежуковой в классе фактически не было. Она была „белой вороной“, держалась особняком…»
«…погибшую от взрыва гранаты Катю М. было сложно опознать…»
«Денис Онищенко — один из тех, кто пришел в тот вечер танцевать и веселиться, и чуть не попрощался с жизнью. Пришел на школьную дискотеку, а попал — на кровавую мясорубку. Денису повезло — он выжил. Пуля малолетней маньячьки пробила его коленную чашечку. Потребовалось две дорогостоящих операции, чтобы он снова смог ходить — хотя бы и с палочкой.
— Это был ужас, — вспоминает Денис тот жуткий вечер. — Было темно, играла музыка, все танцевали. А потом я услышал хлопки. Один за другим. Словно где-то открывали шампанское. Началась паника. Никто не включил свет, не выключил музыку, было неясно что вообще происходит. Все бегали, меня вдруг сбили с ног. Я увидел как упала Ева, моя одноклассница… совсем рядом… Она не шевелилась… Я дотронулся до ее головы и увидел кровь… А потом я попытался встать… Выстрелы не прекращались… Что-то ударило меня в ногу, было ужасно больно, я упал, еще не понимая, что тяжело ранен…»
«…выводы экспертов: смерть наступила в результате падения тела с крыши 14-ти этажного дома. Главная версия следствия — самоубийство…»
«…профессор Борриц, на ваш взгляд, возможно провести параллель между брагомской трагедией и происшествием в Антверпене в мае 1996-го года, которому вы посвятили серию статей?
— Безусловно, оба события типичны и они реперезентуют тенденцию. В Антверпене 15-летний подросток приносит в школу отцовский карабин и убивает восемь одноклассников. В Брагоме 13-летняя девочка расстреливает из пистолета и взрывает гранатой полсотни человек на школьной дискотеке, 17 из которых — погибли. Существую десятки и сотни подобных случаев в США и Европе. Я уже не говорю о странах Латинской Америки. Задача ученого — дать ответ на вопрос почему такое происходит.
— И почему же?
— Можно перечислить множество факторов. О них предостаточно писали. Компьютерные игры, увлечение деструктивными течениями в музыке и литературе, агрессивные субкультуры, высокий стрессовый фон информационного общества… Однако самый простой ответ, который с годами приходит на ум — главная причина этих трагедий — доступность оружия для подростка. Во всех трагедиях подростки просто получили доступ к огнестрельному оружию. Понимаете?
— Признаться, не совсем. Вы хотите сказать, что на месте Юли Саблежуковой мог оказаться кто-то другой будь у него пистолет.
— Именно так. Кто-угодно.
— Но ведь есть специфика психики убийцы.
— Безусловно. Однако психика убийцы не настолько специфична, как это принято представлять. В возрасте 12–18 лет болезненными неврозами, фобиями, психическими расстройствами страдают очень многие дети. Но убивают лишь те, у которых есть такая возможность. Это не значит, что каждый подросток — потенциальный убийца. Но возможны условия — внешние и внутренние факторы — при которых он им станет. О внутренних я сейчас не говорю. Главный внешний фактор — на явность эффективного орудия убийства. Сам этот факт, его осознание способно изменить психику человека…»
Краем глаза Гена уловил чье-то присутствие. Он закрыл альбом и оглянулся. Возле кресел стоял Сом. Он был стрижен под ноль и одет во все черное. Гена не видел Сома четыре года и сейчас не сразу его узнал. Похоже, он уже некоторое время наблюдал за Геной и видел его альбом.
— Привет, — сказал Сом. — Не узнал. Богатым будешь. Ты сильно поменялся.
— Привет. Ты тоже.
Они поздоровались. У Сомова тоже была большая спортивная сумка. Видно, тоже ждал поезда куда-то. В последний раз он видел Сома еще до Юлиного выступления на школьной дискотеке. А потом третья школа начала хиреть. Родители стали массово переводить детей в другие школы, учителя увольнялись, директор спился, слег с инсультом и превратился в овощ. От прежнего Генкиного класса мало что осталось. И перепуганная всерьез Генкина мама перевела ребенка в восьмую школу, где он без особых приключений доучился три с половиной года и получил аттестат. А Сом остался учится в прежнем классе.