- И вы не хотите даже попробовать дать себе шанс?
- Если он меня отвергнет, нашу группу можно будет закрывать. А мне бы этого не хотелось. Агата должна существовать, несмотря ни на что.
- Но вы уже видите, к чему вся эта история привела. Если допустить, что у вас парамнезия, ваш мозг и дальше продолжит плодить сущности, чтобы избавиться от ненужных и травмирующих чувств. Если же все это реально и вы каким-то образом действительно переместились сюда из 2019-го, тогда все еще хуже. Ваши подавляемые всю жизнь чувства привели Агату Кристи к распаду, а отношения с Глебом попросту уничтожили. Не лучше ли открыться и узнать его реакцию?
- Я и так ее уже знаю, он не примет меня, - упорствовал Вад.
- Даже если и так. По крайней мере, он будет знать о ваших чувствах и расценивать любую ситуацию с этой позиции…
- Нет, - покачал головой Вадим. - Лучше я поступлю иначе.
В этот день Глеб снова зависал в студии. Вадим пришел, тихо сел в углу и пару часов просто слушал и наблюдал за тем, как песни из мятой зеленой тетрадки находили, наконец, свое воплощении на пленке. Если бы им придать несколько иное звучание, если бы народ у нас в стране был чуть посмелее… если бы после той большой войны прошло чуть больше времени… Так много разных если, но тогда у Глеба с этим материалом были бы все шансы выстрелить. А, может, и вправду помочь ему со звуком? Пусть у мелкого получится настоящий годный материал, а не эта самодеятельность, интересная лишь упоротым агатоманам?
Когда по окончании записи братья вышли на улицу и закурили, Вадим озвучил свою идею:
- Хочешь, полноценно помогу тебе с записью Фрица? Включишь мою фамилию в обложку, материал-то все равно твой останется. Зато будут все шансы получить признание.
- А зачем оно мне? – удивился Глеб. – Мне и с Агатой сейчас забот хватает. А так придется сольники с Фрицем катать…
Вадим вдруг ухватился за эту мысль с энтузиазмом:
- Так это ж хорошо! Помнишь, что ты мне говорил три года назад, когда я звал тебя к нам? Ты говорил, что хочешь свою группу. Что хочешь выступать и записываться один. Вот, я даю тебе этот шанс. Помогу подыскать музыкантов, помогу с продюсером – чтобы не хуже меня песни тебе делал.
- А зачем все это, Вадик? – насторожился Глеб. – Ты поможешь мне с этим, поможешь с тем, и опять получится, что сам я могу только песни писать и больше ничего…
- Ну так это же нормально! Каждый занимается своим делом. Ты пишешь песни, продюсер превращает их в конфетку, менеджер продает их и заодно тебя публике. Просто у тебя пока опыта в подборе персонала нет, но ты обязательно наверстаешь!
- Вадик, а тебе-то это зачем? – испугался Глеб. – Вы с Сашкой избавиться от меня хотите? Вам не понравился материал к Декадансу?
- Очень понравился. Просто я не хочу, чтобы ты наступал на горло собственной песне ради Агаты… Твори как считаешь нужным, я тебя поддержу, - а у самого внутри все ликовало от одной мысли, что видеть брата он при этом раскладе будет значительно реже, не будет сбиваться дыхание, пальцы не будут тянуться к его кудрям, болезненная пульсация в паху исчезнет окончательно…
- Ты выгоняешь меня, Вадик?
- Я просто хочу, чтобы ты нашел свой собственный путь.
- Агата – и есть мой путь.
- Нет, Глеб. Свой путь ты творишь сейчас с Фрицем. Не променяй его на что-то иллюзорное, на эфемерную популярность.
- Вадик, я… - Глеб повернулся к брату, прижался лбом к его лбу, его горячее дыхание замерло чахоточными алыми пятнами на щеках старшего.
Вадим до хруста сжал кулаки и сцепил зубы.
- Я помогу, - снова прорычал он, опуская веки.
- Но я не хочу, - шептал Глеб, кладя ладони на плечи брата.
- Ты сам пока еще не понимаешь, чего хочешь. Попробуй хотя бы, а? – настаивал Вадим.
- Ну хорошо. Давай запишем Фрица так, как ты считаешь нужным. Пригласи музыкантов, сделаем из него полноценный альбом. И если он действительно выстрелит, я уйду в сольное плавание. Хорошо? – и голова Глеба нырнула в ямку между плечом и шеей брата и замерла там.
Вадим протянул руку к макушке младшего, зарылся пальцами в его спутанных кудрях и выдохнул с глухим стоном, ощущая, как в штанах разлилось мокрое вязкое тепло.
- Договорились, - и недокуренная сигарета упала к ногам братьев.
========== 10. ==========
- Скажи, что им померещилось! Глюки у них на почве фанфиков! – крикнул в трубку Глеб и тут же нажал отбой.
Вадим поднял голову и окинул кухню осоловелым взглядом.
- Фанфики? – пробормотал он, потирая лицо ладонями. – Что это еще за напасть?
- Лучше и не скажешь, - усмехнулся Глеб, пытаясь положить голову брата обратно себе на плечо. – Да пишут разные сумасшедшие истории про нас с тобой. Про наши отношения и все такое…
- Хм. И что пишут? – Вадим не стал сопротивляться, и его голова снова уютно разместилась на Глебе.
- Ну… какие у нас с тобой хорошие…кхм… братские отношения. Как мы друг друга любим – и так, и эдак. В студии, в загородном отеле, в гримерке. Даже в детстве, - и Глеб покачал головой, прижимая ладони к щекам.
- Почему даже? Детство – самое подходящее время для любви, - улыбнулся, закрывая глаза, Вад.
- Ну это смотря для какой, конечно, - пробормотал Глеб, гладя брата по волосам. – Но вообще да, ты прав. И фаны тоже с тобой согласны. Вот они пишут и пишут и все никак не остановятся…
- Дашь мне потом почитать?
- Обязательно, - брякнул Глеб, судорожно вспоминая хоть один фанфик с низким рейтингом.
Хакимов больше не звонил, и никаких официальных заявлений Матрица делать, разумеется, не стала. Слухи, циркулировавшие в фандоме, так и оставались слухами – ни один из братьев не подтвердил их правдивость, и теперь Глеб решил действовать осторожнее, помня о том, что когда вернется его настоящий Вадим, ему может не поздоровиться за все эти эксперименты.
На репетиции он теперь отправлял брата исключительно в одиночестве, однако, продолжал постоянно контролировать каждый его шаг по ватсапу. Сам же выбирался из дома лишь под покровом ночи и в минимальной маскировке – темных очках и бейсболке.
СДК довольно быстро освоили шесть предложенных им песен, и Вадим был просто в восторге от работы с ними. Они вслушивались в каждое его слово, ни с чем не спорили, готовы были исполнить любой каприз. Вад восхищенно присвистывал, рассказывая об этом Глебу.
- То ли дело в Агате. Постоянные разборки и ссоры. Одному то не нравится, другому это. А тут щелкнул пальцами, и все делается по-твоему, обалдеть!
- Зато Агата стала легендой, - пробурчал недовольно Глеб, - а кем стали твои СДК? В рот смотреть большого ума не нужно. Ты попробуй сам свое мнение иметь и уметь его отстаивать…
- Ну, этого у тебя, Глебка, не отнять, - улыбнулся Вадим.
С каждым днем он становился все смелее, все отчетливее в нем проступали черты настоящего Вадима, того самого, старшего, с которым Глеб рука об руку прошел всю жизнь. Точнее не прошел, а продрался сквозь джунгли, тернии, чертополох бесконечных ссор, взаимных претензий, обвинений и ненависти. Да и Глеб постепенно начинал смотреть на этого Вада другими глазами: нет, забота старшего осталась с ним, ее уже было не вытравить, но постепенно вклинивались и былой пиетет, и уважение, и желание не только защитить его, но и самому получить от него защиту. Странное двойственное ощущение росло и крепло в Глебе. И нравилось ему, словно он по-новому узнавал и проживал их отношения, словно в них открывались доселе неведомые грани и ослепляли своей красотой.
Судя по рассказам Вадима, СДК были слегка удивлены некоторыми переменами в шефе. Он стал менее авторитарным, постоянно спрашивал их мнение, а они, непривыкшие его выражать, все больше молчали, и он буквально требовал у них высказываться, спорил с ними, доказывал, аргументировал, а не просто апеллировал к своей безграничной власти. Как пока еще привык делать в пока еще новенькой Агате, готовой к покорению первых в своей жизни вершин.