Братья принялись спешно рассовывать вещи по шкафам и рюкзакам.
- Переночуй сегодня здесь! – шипел Глеб на ухо младшему. – А завтра вернешься на Павелецкую.
- Ну уж нет! – Вадим испуганно замахал руками. – А вдруг она секса потребует?
- Ну трахнешь ее, делов-то, - смущенно откашлялся Глеб, пряча глаза.
- Не-не-не, у меня на нее не встанет. Она вообще не в моем вкусе!
- Ну да, - кивнул Глеб. – Особенно если учесть тот факт, что это твоя законная жена. А так-то и не поспорить, да.
- Глеб, я не останусь тут! Надо придумать что-нибудь, чтобы слинять отсюда! – настаивал Вадим.
- Ладно, угомонись, - проворчал тот, а сам полыхал от счастья, что сегодня вечером они снова будут вместе наедине в съемной квартире на Павелецкой, а до Чартовой дюжины еще уйма времени, и они успеют… А что успеют – Глеб даже и подумать не смел, мысли его не простирались дальше банального желания просто быть рядом с братом.
- Юль, мы это… - Глеб почесал в затылке, лихорадочно соображая. – Ко мне поедем. Нам еще порепетировать нужно, - и осекся, понимая, что сболтнул лишнее.
- Порепетировать? – удивилась Юля. – Вы что, Агату решили возродить?
- Да нет! То есть… - Глеб ощущал, что окончательно заврался. – Я ему помогаю в общем.
- Ты? Ему? Помогаешь? – глаза Юли неестественно округлились.
- В общем, мы пошли, - махнул он рукой, спеша ретироваться, пока не наговорил еще чего-нибудь неподобающего, и, не дожидаясь ответа, оба быстро слиняли.
Танька к тому времени уже вернулась из Висконсина, и Глеб вынужден был с тоской в сердце ночевать у себя в квартире. Он оттягивал этот момент до последнего: помогал брату раскладывать шмотки, тянул из кружки чай, проверял холодильник, чтобы выгрести оттуда все продукты, мешающие похудению, но время неумолимо приближалось к полуночи. Уже стоя в прихожей и зашнуровывая гриндера, Глеб буркнул:
- Не скучай тут. Я завтра с утра нагряну, когда Танька к косметологу отбудет.
Вадим промолчал, но в глазах его блеснуло что-то незнакомое, заставившее сердце Глеба подпрыгнуть к горлу и там замереть в мучительных спазмах. Он сделал шаг вперед, сжал брата в объятиях, и Вадим смутился, похлопал его по спине:
- Я же завтра с утра на репетицию.
- Я с тобой. В машине посижу, - не сдавался Глеб, и Вадим благодарно улыбнулся и кивнул.
Вернувшись к себе, Глеб завалился в душ, долго оттирал мочалкой дневную усталость, пыль и пот, а мысли его то и дело возвращались к брату. И в такие моменты Глеб ощущал, как внизу живота сворачивается тугая спираль, заставляя его прокручивать в голове постыдные, но такие сладостные мысли. Когда он добрался, наконец, до постели, Танька все еще сидела за компьютером. Он достал телефон в надежде увидеть сообщение от брата. Но никаких уведомлений за прошедшие сорок минут на экране не высветилось. Тогда он решился и написал ему сам:
- Не хочу, чтоб ты возвращался в свое время, - написал так, словно снова был капризным подростком, надувающим губы перед старшим братом. Так, словно что-то можно было изменить.
Вадим не ответил. Наверное, уже спал. А вот к Глебу сон не шел ни в какую. Он ведь был уже безнадежно стар. Скоро жахнет полтинник, он паршиво выглядит, да еще и алкоголизм в анамнезе, а Вадима там в 1990-м ждет юный 20-летний Глебка, там у них Агата покоряет новые вершины славы. С чего бы ему хотеть остаться тут, в полном забытье и разрухе. В стареющем теле рядом со стареющим же братом. Глебовы чувства были немыслимы, недопустимы и не просто постыдны – смешны. Когда он в свои 18 смотрел на брата, раскрыв рот от восхищения, это имело под собой хоть какую-то почву. А сейчас… ему было хорошо, зато у Вадима украли почти 30 лет жизни. Глупо было требовать от него взаимности.
Глеб отключил звук на телефоне и отвернулся к стене, забываясь беспокойным сном. Проснулся он довольно поздно. Танька уже умотала в салон красоты. Он поспешно потянулся к телефону, понимая, что проспал, и Вадим наверняка не стал его ждать и уехал на репетицию без него. В общем, так оно и было. Ватсап светился тремя непрочитанными сообщениями. Первое было отправлено еще ночью, остальные два утром:
- Я тоже…
- Доброе утро! Ну где ты там?
- Дрыхнешь еще? Я тогда помчался на студию без тебя. Созвонимся.
Глеб тут же, не вылезая из кровати, набрал номер брата.
- Вадик? Говорить можешь? – залопотал он, когда тот снял трубку.
- Не очень. Лучше до дома оставить, я скоро уже.
- Тогда я бегу к тебе и буду там тебя ждать.
Глеб поспешно умылся, оделся. Есть ничего не стал, решив закинуться привычной уже гречкой у брата. Войдя в его квартиру, он долго принюхивался: за эти несколько дней она успела пропитаться таким родным запахом Вадима. Глеб зарылся носом в висевшую в прихожей куртку, вжался в нее лицом и вдохнул всей грудью терпкий аромат. Достал телефон, открыл ватсап и снова, в сотый уже, наверное, раз перечитал эти странные два слова «Я тоже». Он тоже? Тоже не хочет возвращаться в 1990-й? С чего бы вдруг?
Вадим вернулся ближе к вечеру, когда Глеб успел сжевать аж две порции гречки и закинуться едва ли не целым килограммом яблок. Прошел на кухню и принялся там шуршать.
- Я нам еще гречки купил! – крикнул он. – И кефира.
Глебу хотелось обнять его со спины, прижать к себе и прижаться самому, но он не посмел, лишь протянул ладонь для рукопожатия. Словно бы и не было в телефоне этого пресловутого «Я тоже».
Оба весь вечер делали вид, как будто ничего особенного не произошло. Вадим рассказывал про репетицию, Глеб внимательно слушал, смеялся – брат постоянно шутил. И к полуночи он снова замер на пороге, ощущая, что дни утекают с устрашающей скоростью. Что осталось всего каких-то три недели, по истечении которых Вадим покинет его навсегда. Вадим и сам, вероятно, понимал, что происходит с Глебом, а потому стал проводить репетиции реже – через день. И они уже, не стесняясь, засыпали вместе на одной кровати – Глеб возвращался домой не каждый день, предпочитая каждую свободную минуту проводить с братом. Он много рассказывал ему про Агату, про их жизнь после распада, про суды. Вадим недоумевал, но, впрочем, не слишком сильно – у них и в 1990-м с младшим отношения были не сахар. Видимо, все это со временем накопилось, как снежный ком, и подмяло обоих под себя.
- Зато у тебя теперь будет шанс избежать всего этого в будущем, - бормотал Глеб, всматриваясь в горящие в темноте глаза брата, лежавшего рядом.
- Это ты сейчас уже понимаешь, а мой юный Глебка ничего еще не понимает. Он еще не обжегся, ему еще хочется царствовать. Да и я, чего уж там… - он закрыл лицо руками и помотал головой. – Но я буду стараться.
В день концерта, к которому братья так долго готовились, оба проснулись рано, принялись ворошить гардероб. В итоге остановились на драных потертых светлых джинсах и белой рубашке. Оба уже прилично похудели на одной только гречке, поэтому размеры пришлось брать новые. Виски заросли, но пришлось постричь и остальные волосы для достижения равномерной длины. И Вадим едва ли не впервые в своей жизни выходил на сцену с короткой стрижкой. Глеб решил караулить снаружи, чтобы не пропустить Пашу и Егора. Конечно, ему очень хотелось наблюдать брата на сцене, реакцию публики на обновленного Вадима Самойлова, но это он мог сделать и потом в записи, поэтому он засел в кустах неподалеку от входа и принялся напряженно всматриваться в первых подошедших к залу поклонников.
В глубине души еще теплилась надежда, что они, возможно, не придут, и вопрос можно будет отложить до следующего концерта, оттянув таким образом их расставание. В конце концов, Вадим сам прямым текстом признался, что тоже не хотел бы возвращаться к себе в 1990-й. Причин Глеб не очень-то и понял, мог лишь догадываться. Возможно, тому надоело быть старшим и постоянно волочь на себе чемодан без ручки, а с ним, нынешним Глебом, хоть и был он уже стар и потрепан, Вадиму очень нравилось проводить время. Глеб и сам замечал, каким неподдельным искренним счастьем светились глаза брата, когда они вместе жевали пресловутую гречку, мерили штаны или резались в очередную онлайн-игрушку. Плюс для любознательного и жадного до научных знаний Вадима будущее вообще стало сродни раю: здесь было столько технических финтифлюшек, которые можно использовать для выстраивания звука. Здесь был интернет, и любую научную статью можно было без проблем скачать без беготни по библиотекам и поисков ссылок. Да, здесь не было Агаты, ну так ведь это поправимо… Поймав себя на этой крамольной мысли, Глеб до жути перепугался. Он что, уже все решил? И когда из соседнего переулка вырулили две знакомые сутуловатые фигуры, Глеб облегченно выдохнул: «Не я решил. Мы решили».